Schrödinger's cat is (not) alive
читать дальше
« … таким образом, если процент омег продолжит расти, и с каждым поколением омега-пары будут производить на свет все больше и больше альф и омег, то женщины со временем вымрут как вид! Мальчиков могут рожать и омеги, и обычные женщины, а девочек могут рожать только женщины! Как бы не старались фанаты толерантности и генетических меньшинств, статистику не переспоришь. Если дать омегам бесконтрольно размножаться, процент женщин в обществе стремительно упадет!
К сожалению, передушить их, как подопытных крыс, не позволяет мораль. Они же «люди»... Лучшим решением казалась поголовная стерилизация омег, но операция по удалению маточной полости оканчивается летальным исходом в 42% случаев. И потому нам приходится изворачиваться с запретами на вязку, гормонами и вазэктомией.
Что? Вы, такие толерантные и гуманные, думаете, что мы – чудовища? Мы – не чудовища! Это они чудовища, это они вытесняют наших женщин, а рано или поздно вытеснят и нас тоже. Дайте им размножаться – и спустя десять поколений мы получим мир без единой женщины. Мы – доминирующая раса, не подвергавшаяся генным мутациям, - останемся не у дел, потому что результат одного неудачного эксперимента оказался слишком живучим. Прошу простить меня за прямоту, но я не намерен допустить подобное. Если в ближайшее время не ввести…»
Отрывок из выступления Дж.К. Видовича, старшего специалиста Подразделения биологических контрмер.
Париж, 19.10.2088
Если бы кто-то сказал, что на этих выходных Змей будет собственноручно показывать Светлому, как вломиться к нему в дом – он бы долго смеялся.
А теперь – шел от машины, пьяно насвистывая и забросив за спину рюкзак с инструментами, и волок Светлого за собой.
Пьяным Змей, конечно, не был. В клубе они от души выжрали дорогого бухла (плюс лишняя таблетка – минус лишний хмель), отыграли еще одну руку (Змей грандиозно продул, сбросив карты раньше времени, хотя мог разделить банк с одиозной двухсоткилограммовой дамой), выкурили по сигаре и решили, что заканчивать такой вечер, не поиграв в шпионов – не комильфо.
- А нас не застукают за этим делом?
- Ну, у нас есть довольно серьезное оправдание. Даже если я облажаюсь, сработает сигнализация и приедут парни в спецовках…
- Какое оправдание?
- Ты – хозяин дома, придурок.
На улице пахло дождем. Трава под ногами была мокрой и оплетала щиколотки, сбрасывая влагу на туфли и пропитывая штаны от лодыжек почти до колен. Всё это пахло… как будто рядом был Кэлам. Как будто он стоял, смотрел из-за плеча и был совершенно бесстрастен. Не осуждал. Не просил. Просто смотрел, надежно обосновавшись в голове Змея.
Зато ночной воздух, очищенный от выхлопных газов и напоенный дождем, подавил запах уда и слегка приглушил природный аромат Светлого. Теперь тот пах крепким чистым алкоголем и прохладным деревом.
- Значит, ограда под током…
- Ты это знаешь, потому что я тебе рассказал, - проворчал Светлый. Змею оставалось только удивляться: этот парень каким-то непостижимым образом соединял в себе детскую наивность с детской же непосредственностью, прямотой и упорством. Хорошо для политики. Плохо для выживания. – А если бы я не рассказал, ты бы сейчас обуглился.
- Во-первых, ты переоцениваешь силу тока, который подают на решетку, - поучительным тоном объяснил Змей. Перешагивая через бордюр, пошатнулся и опустил ладонь на чужое предплечье. И даже это касание – осторожное, выданное им за пьяную случайность, - показалось Змею упоительным. В паху потянуло, и в какую-то секунду он пожалел, что прикоснулся к Светлому.
- … во-вторых, я о твоем доме ничего не знаю, потому что не планировал тебя убить.
Ну да.
- А если бы планировал, то все бы изучил и знал, что ограда под током…
Светлый смотрел на него с восхищением. Пожалуй, этот взгляд – единственная деталь их прогулки, которая запомнилась Змею так отчетливо. Светлый внимал. Светлый прислушивался. Светлый смотрел на него острым, по-детски откровенным взглядом, и всё запоминал.
Он не был тупым и инфантильным, как могло показаться. Он был беспечным – увы, - но сейчас, сию секунду Змей объяснял ему, как обхитрить его систему безопасности, и Светлый, сведя брови к переносице, впитывал каждый его жест, каждый взгляд, каждое слово.
Змей смотрел на него и понимал: это не детская наивность сочетается в Светлом с детским же упорством. Это детское упорство сочетается в нем с абсолютно взрослым здравомыслием.
- Хвататься за высоковольтную ограду без резиновых перчаток – смерть. Вот так, надеваем… Наносим монтажную пену по контуру будущей дыры…
- Размер любой?
- Любой. Хочешь – можем у тебя из дома хоть рояль унести.
- У меня нет рояля…
С арматурными кусачками они возились так долго, что почти протрезвели. Точнее, Светлый почти протрезвел, а Змей устал изображать пьяного.
- Во-о-о-от так, перекусываем сетку строго по контуру…
- И если с пеной…
- Ага.
- И тебя не ебнет током?
- Неа.
- А если…
- Похоже, что я боюсь, что меня ебнет током?
Сигнализация, проложенная в несколько контуров, и впрямь была неплохой. Змей потратил на неё почти двадцать минут. Зато хитромудрый замок с системой радиочастотной идентификации показал себя на три с плюсом.
- Снимаешь переднюю панель, вот так… Берешь вот эту штуку, подключаешь зажимы-крокодильчики сюда и сюда…
- И все? Две минуты – и у тебя есть ключ-карта с доступом к моему дому?
- Я же говорил, что система безопасности у тебя так себе…
С обычными замками Змей умел разбираться множеством способов, но сегодня предпочел самый простой: предложить хозяину дома их отпереть. Сослался на то, что не захватил с собой ни термитной смеси, ни баллона с азотом, а возиться с отмычками ему было лень.
На самом деле, термит у Змея был с собой, но в животе тянуло, член был напряжен под тканью брюк, и весь его организм словно с ума сошел. Интерес к игре пропал еще на стадии высоковольтной ограды.
- А если поставить замки с голосовой идентификацией?
- Поставь. С удовольствием покажу, как взломать и их тоже…
Как бы Змей не старался, с чем бы не сравнивал свою проблему, по всему выходило, что это больше всего напоминает жажду. Страшную, многодневную жажду, от которой не спасешься парой глотков «Пепси».
Сперва от нее пересыхает во рту. Потом стягивает глотку и мучительно подводит кадык. Язык становится сухим, неповоротливым, а слюна – густой и клейкой. Учащается пульс, ломит в висках и затылке, а слизистая век пересыхает, из-за чего приходится часто моргать.
Зрачки расширяются.
Лихорадочное возбуждение сменяется тревогой.
Кожа становится горячей и сухой – несмотря на свежий ночной воздух.
- Сканер отпечатков?
- Шестнадцать способов взлома, включая метод столетней давности, с грифелем и пластилином…
Жажда – биологическая потребность организма. И не важно, жажда ли это воды, еды, воздуха или секса. Без всего этого человеку придется несладко.
- Значит, частный дом небезопасен? Мне переехать в многоэтажку с маленькой частной армией и сигнализацией во всех местах?
- … неплохая мысль. Про армию, не про многоэтажку. Про многоэтажку – ужасная.
Жажда – некомпенсируемая потребность. Ты не сможешь загрызть её сухариком. Не сможешь отвлечься. Не сможешь забыть. Ты будешь хотеть пить – всегда, каждую секунду своих бесконечных трех суток до смерти ты будешь мучительно нуждаться в воде.
Змей теперь тоже… нуждался.
- Почему?
- Охрану можно отвлечь. Будь я убийцей, я бы подкупил пару домушников и выдал им не те пароли. Они взломают квартиру за десять этажей от тебя, сигнализация сработает, и маленькая частная армия с радостью рванется, чтобы их повязать. А я…
- А ты?
- А я в это время тебя убью.
Змей оперся на чужую руку, и теперь это не было притворством или игрой в пьяного собутыльника. Ему было плохо. Внутренности скручивало, сладко тянуло между ног, а когда Светлый его поддержал – взял за локоть, позволяя перевести дыхание и выпрямиться, - Змея бросило в пот.
«Это дурно пахнет, парень. Это очень, очень дурно пахнет…»
Кэл, будь ты проклят, ну почему ты всегда прав?
- Воды?
Кажется, даже Светлый уже понял, что дело не в бурбоне, не в усталости и не в том, что коварные газонные заросли обматывают ноги, мешая идти прямо. Он щелкнул пальцами, подключаясь к домашней сети и включая свет сразу во всех комнатах. Будто темнота была ему противна.
- Ханзи, все хорошо?
Нет, все было совсем не хорошо. Змей содрал с рук тонкие латексные перчатки, в которых проводил шпионский мастер-класс, скомкал их и бросил на пол. Сделал нетвердый шаг. Остановился.
Запах Светлого накапливался в доме годами. Теперь он казался густым, словно липкая древесная смола – лег на плечи, сдавил виски железным обручем, и Змей неровно вздохнул, пытаясь ему воспротивиться.
- Ханзи, что ты…
Светлый к нему наклонился, беря обеими руками за плечи… и вдруг отпустил. Даже отступил на шаг. Почувствовал.
- Господи…
Змей зажмурился.
- Ты течной!
- Нет… - язык был сухим и едва ворочался во рту.
Трахаться хотелось аж до тошноты.
Но еще сильнее хотелось плакать – безмолвными, отчаянными слезами человека, у которого в кишках орудуют раскаленным ножом. Определенно, это был не грипп.
- Ты течной!
- У меня два месяца в запасе…
Слишком много, чтобы списать это на случайный сбой. Змей сжал губы, сопротивляясь своему телу изо всех сил. Он мог не проронить ни слова, оказавшись наедине с сербскими мастерами пыточного дела, но тут оказался почти бессилен. Пожалуй, если бы сербы освоили гормональную терапию, их процент успеха взлетел бы до небес.
- Ты в этом месяце делал прививку?
Светлый взял его за плечи. Неловкими, заметно подрагивающими руками, но всё-таки взял.
- Ханзи, открой глаза. Ты делал прививку?
Очень, очень болезненную прививку. Нестандарт для гормонов – сколько Змей себя помнил, прививки старались делать «легкими», чтобы омежья молодежь не боялась их делать. Удивительно, как сильно люди боятся боли…
- Да.
- Что-то новое? – Светлый его встряхнул. – Ханзи, это был «Трусорб», или что-то новое?
Откликаясь на движение его рук, Змей вывернулся, потираясь телом о тело и прижимаясь бедрами. Мозг его практически не соображал.
- Я…
- Ханзи!
«Новая вакцина…»
- «Новая вакцина», - сказал Змей, в точности повторяя за докторшей, лица которой он уже не помнил. – «Возможные побочные эффекты – легкая тошнота, головная боль, озноб, повышенное давление»…
- … и проблемы со щитовидкой, - Светлый обхватил его руками, каким-то чудом еще владея собой. Змей терся об его тело, словно пытался измазать в своем запахе, привлечь, опутать крепкой феромонной сетью.
Чтобы не бросил.
Не ушел.
Чтобы выебал до трясущихся ног и слабого, невыносимо безвольного тела.
- Министерство здравоохранения уже несколько месяцев выдает упрощенные лицензии на всякую экспериментальную дрянь…
Змей медленно перевел дыхание. Ему хотелось тереться о чужое тело и ни о чем не думать. Ему хотелось сбросить черный пиджак и футболку, открыть вспотевшую смуглую кожу, медленно потереться о Светлого сосками…
- Вакцина не работает?
- Эта – работает, - Светлый выдохнул и неосознанно потянулся губами к его губам. Остановил себя, пересиливая страшный, орущий в разноголосье инстинкт. – И гробит омегам щитовидку.
- У меня проблемы? – пробормотал Змей.
На самом деле, у него была только одна проблема. Она росла внутри его тела, как опухоль; расцветала, как страшный цветок, липкий и мерзкий, мясного розового цвета. То, что текло из него, тоже было розовым. Прозрачно-розоватым, пачкающим одежду и белье. К счастью, розового на черных штанах не видно.
- У всех щитовидка реагирует по-разному, - нетвердым голосом сказал Светлый, пытаясь его оттолкнуть. - У тебя она ударилась в выработку гормонов и запустила течку...
Тело ныло. Просило. Стонало. Змей едва сдерживал себя, чтобы тоже не начать проситься.
- Подавленность, тревожность, постоянный голод… Замечал такое в последние дни?
Змей не помнил. Он ничего уже не помнил. Просто пытался дернуть руками чужую рубашку, и ужасно злился, что ему не дают этого сделать. Прикосновения жгли – и, судя по участившемуся дыханию Светлого, жгли обоих.
- Восприятие пищи могло измениться, - выдавил из себя Светлый, потянувшись за телефоном. - Искажение вкуса и запаха, озноб, высокое давление…
Змею было плевать, виновата ли в этом его щитовидка. Да, да, наверное, виновата… да, он помнил озноб. И помнил, что любимая пицца стала кислить. И помнил постоянный голод… сжирающий его голод. Теперь он был другим. И новый голод требовал совсем не пищи.
- Я вызову «скорую», - слабым голосом сказал Светлый. И впился в телефон, словно тот мог его спасти.
- Играешь по правилам? - Змей засмеялся. Ему хотелось обвиться вокруг чужого тела, хотелось бросить Светлого на спину и оседлать его прямо здесь, в прихожей, в гостиной, на ковре, на полу, где угодно… - Ты живешь в мире, который выебал всех нас в рот, и при этом все равно играешь по правилам?
Хватит игр, - думал он.
Хватитхватитхватит.
- Я…
Если Светлый не положит телефон, - подумал Змей, - его можно выбить из рук. Интересно, если изнасилование омеги в течку считается для него смягчающим обстоятельством, то как быть с изнасилованием альфы течным омегой?
- Я играю по правилам, - медленно проговорил Светлый. И разжал пальцы, равнодушно роняя телефон на стол. – Но не по этим.
Змей все-таки получил свой суперприз. Он обхватил голову Светлого руками, завладевая его ртом, проникая языком вовнутрь и задыхаясь, теряясь, захлебываясь стонами. И воздуха между ними стало так мало…
Первый раунд был сумасшедшим.
Наверное, потому Змей о нем почти ничего и не помнил – словно выключился, как лампочка, и включился уже в середине процесса, весь раздолбанный, разбитый, насквозь пропотевший и кусающий губы. Его пялили, разложив на диване, а Змей постанывал и смотрел на Светлого совершенно наркоманскими глазами, зрачки которых были настолько расширены, что цвет радужки угадывался с трудом. Да и не было его – цвета. Черное, всё черное… Глаза, кое-как содранная с тела футболка, извивающиеся на запястьях надписи.
А еще – буква «О» с разодранным брюхом. Уродливая омега у него на шее, знак порченного, неугодного этому обществу.
Но ни омега, ни прокушенные губы, ни чужие руки, вдавливающие запястья в диван, Змея уже не заботили. Он раздвинул колени, медленно обхватывая чужие бедра и с удовольствием принимая член – так, как привык с четырнадцати лет, как умел и любил, к полному взаимному удовлетворению. Светлый вбивался между бесстыже разведенных ног, а Змей ловил его губы, вовлекая в томный, сладкий поцелуй, так настойчиво трахая его рот языком, что самое откровенное порно у них происходило, кажется, вовсе не ниже талии, а выше груди.
Светлый хватал его, держал его, прижимал его к липкой кожаной обивке, соединяясь в медленном неловком поцелуе и разводя ему ноги. Змей засмеялся, впиваясь пальцами в подставленные плечи, царапая ногтями сквозь ткань, словно стремясь содрать со Светлого его рубашку. Простонал в чужой рот, скривив губы и отрывисто дыша, постанывая от жаркого, медового удовольствия, покачиваясь на нем в такт чужим движениям.
- Ты… - Светлый оторвался от его рта, торопливо хватанув губами воздух. – Когда-нибудь?..
- В течку? До-ос… - Змей выдохнул, вскрикивая от очередного грубого толчка; словно добрался до пика волны, а затем рухнул вниз, на мгновение расслабляясь, чтобы уже на следующем толчке вновь начать подъем наверх. – Достаточно часто, чтобы заработать… лет двадцать на зоне…
Он сжал кулаки, наконец-то закрывая глаза, постанывая и словно находясь не в этой комнате и совершенно не в этой реальности. Словно не раздвигая ноги и не чувствуя в себе чужой член – а он о-о-о-ох как хорошо чувствовался, гладкий, растягивающий, охуенно изогнутый. От этого изгиба трясло, раздирало, спирало дыхание почти смертельным удовольствием.
- Е... еще.
И Светлый дал ему «еще». И давал раз за разом, долбя короткими быстрыми толчками – словно машина, словно неудержимый, упругий, неживой механизм… с очень даже живым крепким членом. Змей всхлипнул, поджимая пальцы на ногах и крупно дрожа, дергаясь на каждом толчке и впиваясь ногтями в ладони. Зажмурился, словно пытаясь не думать, как краснеет лицо, как пятнами вспыхивают от возбуждения скулы, как больно трутся соски о чужое тело, и как внутри все сводит, перекручивает, выворачивает наизнанку, и все нутро горит, пылает адским огнем. Змей промычал, мучительно стискивая зубы и прогибаясь, обхватывая любовника ногами так тесно, словно решил навсегда оставить в себе его член, и наконец-то кончил – когда напряжение внутри стало невыносимым, а обнаженная из-под крайней плоти головка, трущаяся о живот Светлого, оказалась накрепко зажата между скользкими от пота телами. У Змея она, как и у всех омег, была малочувствительна… но есть в мире вещи, которые ты ощутишь даже с малой чувствительностью.
Светлый беззвучно всхлипнул, догоняя его в пару резких толчков, заполняя собой и совершенно без сил повалившись грудью на грудь. Набухший узел засел между ягодиц, а затем вдвинулся, медленно протиснулся вовнутрь, и Светлый едва ощутимо двинул бедрами, словно помогая своему хую войти в клинч.
Змей лежал и смотрел в потолок, чувствуя, как сердце неистово колотится в груди. Плевать на течку – просто физиологическая реакция, последствие гормонального взрыва, расплескавшего мозг по стенкам черепа, - но, го-о-о-осподи, как же ему сейчас было хорошо…
Светлый привстал на локтях, слабо подрагивая, и взглянул сверху вниз – словно видел Змея впервые. Его искусанные губы, алым следом выделяющиеся на смуглом лице. Чернильно-черные провалы зрачков. Тонкий шов над соском, послеожоговые пятна на правом боку, упругие и выпуклые линии пресса. Левая нога Змея свешивалась с дивана на пол, правой он все еще обхватывал бедро Светлого, и был совершенно распластан, расслаблен, вымотан первым раундом течки.
- Если бы нас кто-то увидел, - медленно проговорил Светлый, - он бы решил, что я тебя изнасиловал.
На смуглой коже проступали темные следы от рук и резкие злые царапины. Придурок, - подумал Змей, расслабленно прикрыв глаза, - видел бы ты свою спину…
Свидетелей он не боялся. Ему хватило мозгов и самоконтроля, чтобы включить подавитель сигнала в часах еще до того, как с него сдернули штаны и швырнули спиной на диван. Течка течкой, но ни одна секунда этой бесовской случки не должна была утечь за пределы квартиры. Даром, что видео транслировалось на личные сервера Змея.
Ни за что.
Никуда.
Словно так будет проще однажды закрыть глаза и представить, что ничего этого не было.
- Блядь…
- Что?
- Ты не мог выбрать для сцепки позу ещё неудобнее?..
«… не любовь, а гормоны, майор. Ты еще скажешь за это спасибо.
- Альдо, - майор Джейн прижал руки к груди. – Я хочу тебя, и ты меня хочешь, я знаю. Эту страсть не преодолеть! Почему ты сопротивляешься нашим чувствам?
Полковник Альдо Монкада скрестил руки на груди. Он был бесстрашным, но не страх сейчас заставлял его дрожать.
Майор Джейн схватил командира за плечи.
- Можешь меня не любить! – выкрикнул он. - Если я не могу завладеть твоей душой, я согласен на тело! Ты же этого хочешь? Просто спать со всем что движется? Почему тогда ты меня отталкиваешь?
- Потому что я больше не омега! – выкрикнул Альдо. Он был таким нежным и ранимым, под всей этой напускной смелостью и развратностью. – Я не смогу родить тебе детей! Мы истинная пара, но наша любовь обречена! Я не хочу делать больно ни себе, ни тебе!
- Но я буду любить тебя и без детей!
Глаза полковника вспыхнули. Он не мог, больше не мог отталкивать любимого альфу! Он так хотел почувствовать майора в себе…
- Всем альфам это нужно… - сказал Альдо через силу. – Размножение – это наша природа. Ты должен найти себе здорового омегу и сделать его своим…
- Мне больше никто не нужен, только ты, - сказал майор, и они слились в страстном поцелуе. Больше они не могли себя сдерживать.
Альдо целовал возлюбленного, и понимал, что теперь ничто не помешает ему быть счастливым. И то, что он не мог иметь детей, не значило, что нужно отталкивать от себя Джейна. Когда руки майора накрыли его напряженный…»
Отрывок из книги «Испепеляющая страсть», автор – Джослин Битти.
Прим. от 15.11.00: книга запрещена по статье 62.6 Кодекса об административных нарушениях («за пропаганду отношений, подвергающих опасности генетическую чистоту населения»).
Конечно, теория взаимоотносительности была для Змея не более чем мысленным экспериментом. Но тот факт, что уже в день знакомства они со Светлым оказались в койке, был самым что ни на есть прямым её доказательством. Словно их отношения уже существовали, и для того, чтобы снять их с паузы, нужно было лишь встретиться.
Конечно, время тут было не при чем. Ни время, ни везучесть Змея, ни выжранный в клубе бурбон, ни даже мифы об «истинных парах» и «предназначенности». Змей понимал, кого стоит винить в своих бедах. Тех парней, которые пропихнули в больницы новую гормональную «прививку», толком не проверив её действие в лабораториях.
- … «какую бы ты выбрал сверхспособность, если бы мог?» М-м-м… я бы взял регенерацию.
- И я.
- Я первый сказал.
- А мне нужнее. Ты катаешься по чужим домам и устанавливаешь сигнализацию, а в меня, знаешь ли, раз в месяц стреляют.
Иногда Змей использовал течку, как предлог для сближения с объектом. Разумеется, не настоящую. Течной омега – дурной как животное, и ни один киллер не лишит себя здравомыслия ради того, чтобы подстелиться под жертву. К счастью, был другой вариант: Змей спринцевал себе в зад и наносил на кожу отходы чьей-то половой жизнедеятельности. И не важно, чьи это феромоны – твои или чужие, - альфы дурели от них одинаково.
Жаль, что на этот раз течка не была фальшивой.
- «Из-за чего в последний раз плакал»?
- Несправедливость жизни и полтора литра текилы.
- Огнестрельное в ногу.
- … ты точно работаешь с системами безопасности?
Первый клинч был недолгим – отдышавшись и поерзав друг на друге с полчаса, Светлый и Змей сменили диван на кровать, избавились от остатков одежды и занялись сексом в акробатически-изматывающей позе. Второй клинч растянулся почти на всю ночь – они успели вздремнуть, вымотанные и расслабленные, вытянувшись поперек заляпанных белым и розовым простыней.
Третья сцепка была самой долгой. Мучительно долгой. Изнуряюще долгой. Настолько, что им впервые пришлось говорить.
- «Самое бесполезное, что ты делал в жизни»?
- Выучил арабский язык.
- Просидел в старшей школе целых два года. Надо было бросать раньше.
Змей слукавил. Самым бесполезным в его жизни была позерская казнь Тимми МакДаггета. Ради первоапрельского розыгрыша (разыгрывал он, конечно, судмедэкспертов, а не бедного Тимми) Змей распотрошил тостер, примотал провода к патрону и утрамбовал его в глотку своей жертве. МакДаггет нажрался транков и пребывал в отрубе, так что не озаботился попыткой накормить его боеприпасами. Включив тостер и пустив нагрев на провода, Змей подорвал патрон, а вместе с ним и горло Тимми. Тостер он забрал с собой, так что природа таинственной детонации и пули, убившей жертву изнутри, так и осталась неразгаданной.
Пожалуй, ничего более тщательного – и притом бестолкового, - он в своей жизни больше не делал. А заплатили ему за МакДаггета до обидного мало – всего пять штук.
- Отличный ответ. Можно я у тебя его скопирую?
- Ты политик… политикам нужно быть умными.
- Если бы способность окончить старшую школу коррелировала с умом, мы бы жили в другой вселенной…
Змей засмеялся и медленно, всем телом потянулся. Крупный узел, растягивающий задницу почти до боли, начинал опадать. Они говорили все утро: о глупых журналах и тестах, которые в них публикуют; о том, почему дождь называется дождем, а лошадь – лошадью; о том, почему либертианские республиканцы неправы, а идеи минархистов заранее обречены на провал; о том, почему в древности на аренах устраивали представления с убийствами, а не с прелюбодеянием. Идея секс-колизея взбудоражила обоих, ведь тогда «бойцы» не были бы одноразовыми. С точки зрения бизнеса это выглядело прибыльнее, чем годами воспитывать гладиаторов, чтобы за несколько минут их порубили в капусту.
- «Твоя биография за тридцать секунд»?
- Родился.
- Оригинально.
- Школу бросил в пятнадцать, от предков сбежал в шестнадцать. Три аборта, с десяток приводов за хулиганство. Встретил расцвет неононконформизма в Торонто, чуть не лишился там почки и мочевого пузыря…
- Зря, - протянул Светлый. - Мочевой пузырь – нужная штука.
Змей усмехнулся и медленно двинул бедрами, перекатываясь и усаживаясь сверху на чужой хуй.
- В двадцать три открыл бизнес по вулканизации шин, - сказал он, - потом был автомехаником, потом…
- Твои тридцать секунд истекли, - сообщил ему Светлый, обнимая за талию. Узел почти не двигался внутри, но когда Змей ерзал задом по его бедрам, головка члена смещалась и окатывала всё тело мурашками.
- Теперь я, - слабым голосом сказал Светлый. - Технологический в Нью-Либерти, потом правовая степень в Уэслианском. Три года ассистировал конгрессмену Томелти, в двадцать восемь присоединился к Трансгуманистам, пять лет был членом ген-ассамблеи США, последние два года – член палаты советников Конгресса…
Это звучало, как если бы Змей вбил фамилию Светлого в поисковике и читал первую же выпавшую страничку.
- А кроме политической жизни у тебя есть… - он помедлил, подбирая нужное слово, - … хоть какая-нибудь?
Светлый пожал плечами, откидываясь затылком на постель и придерживая Змея за бедра.
- Родители живы, семьи и детей нет…
- И не будет, - сказал Змей. Он елозил ягодицами, едва слышно постанывая и ощущая, как мучительно-сладко растягивает, распирает внутри чужой член. Как узел едва заметно смещается, заставляя мурашки табунами бегать по спине и внутренней поверхности бедер. – Альфы и омеги могут забыть о детях навсегда.
- Я работаю над тем, чтобы забывать не пришлось, - Светлый помолчал, глядя из-под блеклых, прямых как стрелы ресниц. А потом вдруг спросил: - Если бы ты мог стать кем угодно... кем бы ты стал?
- Собой, - сказал Змей, наклоняясь и устраиваясь щекой на широкой, кипенно-бледной груди. – А ты?
- Собой…
- Серьезно? Человеком, на которого совершают по двадцать покушений в год?
- Серьезно? Человеком, которому при установке сигнализации могут прострелить ногу?
Змей хмыкнул, проводя ладонями по светлым плечам, лаская пальцами розоватые следы от шрамов – один за другим, словно это он их оставил, а теперь любовался творением своих рук.
- Зачем ты это делаешь? – спросил он. – Зачем тебе за нас драться? Нас все равно изведут, как вшей, а тебя убьют…
Светлый взял его за руку. Поднял, с любопытством рассматривая татуировку.
- У тебя в жизни есть смысл? – спросил он. - Есть, ради чего жить?
- Ради себя, - сказал Змей.
Светлый качнул головой, а затем поцеловал внутреннюю сторону его запястья, лаская губами татуированную кожу.
- Этого мало. Нужен кто-то... или что-то. Нужен смысл.
Татуировки были глупыми. Змей открыл первый подвернувшийся роман шестидесятилетней давности и выдернул из него пару строк, одну на левую руку, а другую – на правую. Эти слова не значили для него ровным счетом ничего. Как и преторианский крест, вместе с цепью валяющийся где-то в вещах. Все это – просто змеиная шкура. Змеям не нужен смысл.
- У бет этим смыслом может стать семья, - тихо продолжил Светлый. - Любимый человек, ребенок. А у нас...
Змей оскалился – весело и капельку злобно, показав ровные белые зубы.
- Ах, бедный я омега, ведь в жизни больше нет смысла, кроме как рожать…
Светлый качнул головой, и взгляд у него был серьезный.
- Смыслов много, - сказал он. – Я не стремлюсь к тому, чтобы все альфы и омеги принялись плодить себе подобных.
Змей опустил руку, словно планируя заткнуть ему рот, но вместо этого – скользнул подушечками пальцев по изгибу губ. Сейчас эти губы не улыбались.
- Я хочу, - сказал Светлый, глядя на него снизу вверх, - чтобы каждый из нас имел выбор.
Все их время, проведенное вместе, было разрублено на бесконечно длинные, широкие пласты. Словно драгоценная картина, изрезанная вандалами.
Вот пласт, где они говорят. Говорят бесконечно, словно вся их жизнь заключена в этой беседе, и чем дольше они будут говорить, тем дольше проживут. Они говорят, перебивая друг друга, или прислушиваясь друг к другу, или глядя, как двигаются чужие губы, замирая в сцепке, переплетаясь на замызганных, наполовину содранных с кровати простынях.
Вот пласт, где они долго, по-звериному трахаются, впиваясь пальцами и оставляя синяки, ударяясь о края постели, об пол, о резное деревянное изголовье, каждую секунду рискуя покалечиться.
Вот пласт, где они курят, а потом Змей показывает, как правильно затушить сигарету об язык.
Потом они целуются.
Их слюна – с привкусом пепла и крови.
- Ты пахнешь кожей, - сказал Светлый, вдавливая Змея в простыни и лаская губами его правый сосок. – Сыромятной кожей и сталью. Раскаленными камнями и анисом. И…
Змей засмеялся, переворачивая Светлого и ударяя его спиной о постель, падая сверху – совершенно голый, задыхающийся, жадный до поцелуев, объятий и горячих ритмичных движений. Все, о чем ему не хотелось думать, осталось за пределами этого дома. Мальчик по имени Флип, которого Змей убил. Альфа по имени Кэлам, которого Змей не послушает. Только Светлый был тут. Человек-абсолют, обреченный на смерть.
- Ты пахнешь степью, - сказал Светлый. Облизнул губы, глядя совершенно пропащими, отчаянно голодными глазами, и ухватил Змея за бедра, грубовато натягивая его на себя.
Змей вскрикнул, принимая каждый дюйм его неоспоримых достоинств; трахать здоровенного детину – это вам не ваньку валять, это больно, и жарко, и так, что по спине продирает морозом, а внутри растягивает, словно в тебя запихнули пару членов разом. Змей внимательно, сосредоточенно двигался в такт с чужим телом – как его идеальное дополнение, вторая половина механизма. Они оба сейчас – лучше, чем были когда-то, и сильнее, чем могут когда-либо стать. Змей стонал, скользя пальцами по чужим плечам, гладким и округлым, будто каменным – если бы только камень мог быть таким горячим! Подался навстречу, обхватив одной рукой за шею, и впился в губы злым, звериным поцелуем. Светлый воспротивился ему, попытался привстать, подмять под себя, но Змей пихнул его обратно с такой силой, что в остове кровати что-то хрустнуло.
- Ненор… мальный!
- Заткнись, - Змей засмеялся, запрокинув голову и всем весом насадившись на член, седлая Светлого и двигаясь на нем грубо, стремительно, вскрикивая на каждом толчке. Он мог быть таким; он хотел быть таким – идеальный убийца, идеальный любовник, и не важно, что у него невыразительные брови и кривой нос, не важно, что единственное красивое в нем – смеющийся рот и монструозные убийства, не важно, не важно! Все это – мелочи.
Светлый прошелся ладонью по его животу, лаская дорожку жестких темных волос, поднимаясь выше и щекотно водя пальцами где-то на уровне солнечного сплетения, а потом вдруг вскинулся, толкаясь в жаркое, упругое нутро. Змей схватил его руку, словно это – спасение, пенопластовый круг в глупую красно-белую полоску. Пойманную ладонь прижал к себе, надавил, позволяя Светлому пройтись пальцами по влажной коже. Застонал и откинулся назад, с упоением кусая себя за губу, двигая задницей быстро и жадно – жарче, жестче, сильнее, еще, еще! Так, чтобы внутри всё взрывалось от боли, натяжения и удовольствия разом. Вскрикнул и от неожиданности упустил чужую ладонь, теряя к ней интерес и кончая, прозрачной предсеменной жижей выплескиваясь себе на грудь и живот. Выпрямился в струну, давясь стонами, но ни на секунду не прекращая толкаться, словно пытаясь выебать из Светлого все мозги.
Тот промычал, и Змей наконец-то почувствовал, как внутри пульсирует чужой член, как вздувается узел – уже не так сильно, как в первые дни, и, пожалуй, если попытаться, то даже получится с него соскользнуть. Но Змей не отстранился, не попытался освободить зад. Напротив – закрыл глаза, насаживаясь до упора и лишь ерзая бедрами, туда-сюда, коротко, устало, обхватывая ногами тело любовника и укладываясь на него, сбито дыша в чужой рот.
- Ненормальный, - выдохнул Светлый, проводя ладонью по его коротко обритому затылку, и дальше – по шее, по крепким лопаткам…
Чокнутый.
Дикий.
- Ты так пахнешь…
Опять.
- Мне раньше казалось, у тебя другой запах.
Змей лежал, дыша Светлому в шею, и постепенно приходил в себя.
Фальшивые удовые нотки – сладковато-древесные, осторожно вплетенные в его природный запах, - вымокли под дождем, а то, что осталось, за двое суток было смыто потом и стерто о простыни. Змей наконец-то был голым. Совершенно обнаженным, не прикрытым ни дорогими брендовыми шмотками, ни фальшивым ароматом.
- Ты теперь даже пахнешь похоже, - медленно сказал Светлый, целуя Змея в тыльную сторону ладони. – И внешне – копия он…
Это было… как упасть. С небольшой высоты – просто споткнуться и грохнуться, отбив колени. Это очень обидно – отбить колени, если ты грандиозный махинатор и знаменитый убийца.
- Копия кто? – растерянно спросил Змей.
- Копия мой бывший, - сказал Светлый. В его голосе не было ни капли беспокойства – он знал, что Змей умный мужик, которого не волнуют чужие интрижки. Который не взревнует, не обидится и не устроит истерику.
Особенно если этим интрижкам – сто лет в обед.
- Блядь… - выдохнул Змей, резко усаживаясь на чужом теле.
Интуиция вздрогнула, впервые от начала течки подав признаки жизни. Конечно, на чужие интрижки Змею было наплевать. Но если бывший парень твоей жертвы, которого скрывали от прессы так тщательно, что ты о нем ничего не знал, в точности на тебя похож – это не случайное совпадение.
- Он тоже омега? Сильно похож?
Светлый улыбнулся и медленно провел пальцами по лицу Змея. Тот отдернул голову.
- Ну? Он тоже омега?
Тот момент в покерном клубе… Растерянность, смущение, замешательство на чужом лице. Вздернутые брови, желваки над челюстью… Словно Светлый увидел того, кому был не рад.
Это длилось меньше секунды, но Змей был обучен замечать подобное.
- Он омега, - Светлый кивнул. И озадаченно сдвинул брови. – Мы давно уже расстались. Какая разн…
- Сильно похож?
Светлый подумал и кивнул снова.
- Когда увидел тебя в клубе, сперва подумал, что ты – это он.
Из-за развитых рецептивных полей каждый альфа и омега распознает на тысячу запахов больше, чем любой, даже самый повернутый на парфюмерии бета. Но существовал один особый, незабываемый аромат, для распознания которого не нужны ни омежьи рецепторы, ни талант нюхача.
Это запах кидалова.
Интуиция визжала, как подстреленная рысь, и никакая течка не смогла бы её заткнуть. Змей привстал, скрипнув зубами и осторожно, мучительно стягивая себя с чужого узла, преодолевая напряжение мышц и инстинктов. Вторые сутки течки – то время, когда её уже можно относительно безопасно прервать.
- Подъем, - выдохнул он, хлопнув Светлого по животу. - Выходные закончились.
Тот вскинулся, усаживаясь на постели и растерянно глядя, как Змей хватает свои вещи и старается поскорее их натянуть.
- Я не понимаю…
Змей встряхнул штаны, пытаясь отыскать, куда нужно совать ноги.
- Тебе лучше не знать, что я сделал, чтобы в течение двух суток оставаться с тобой, - уронил Светлый, и голос его был прохладным. Шутки закончились. – Я имею право задавать вопросы, и хочу получить на них ответы. При чем тут Якир? Что происходит?
Змей выпрямился, застегивая на левом запястье браслет безвкусных золотых часов.
- Я думаю, - сказал он размеренно, словно пытаясь загипнотизировать голосом, - что сегодня кто-то попытается тебя убить.
«… благодаря чему добьетесь исключительных успехов. Но будьте осторожны! Сегодня вам стоит быть особенно внимательными за рулем: звезды предупреждают о повышенном риске дорожного травматизма.
ВЕСЫ
Готовьтесь к новому этапу в личной жизни: возможно, уже сегодня на горизонте появится очередной претендент на ваше сердце! Зато коммерческих сделок, покупок и рискованных предприятий лучше избегать. Оставайтесь дома и проведите весь день с любимым человеком. Не послушаете предупреждение звезд – подвергнете себя страшной, возможно даже смертельной опасности.
СКОРПИОН
Наконец-то у вас появится возможность отложить в кубышку немного денег! Воспользуйтесь этим шансом, и уже к середине лета сможете накопить на давно желаемую покупку. Будьте практичны, научитесь считать деньги и доводить все дела до логического завершения. И тогда уже вечером вас ждет небольшая награда.
СТРЕЛЕЦ
Ни одна проблема на вашем пути не сможет вас остановить! Настало удачное время, чтобы устранить конкурентов на рабочем и любовном фронтах. Докажите своему начальнику, что вы незаменимы, а своей половинке – что любите её больше всех. Если правильно распределите ресурсы, уже скоро вы будете купаться в денежном достатке и всеобщем обожании.
ГОРОСКОП НА 30 ИЮЛЯ 2104 ГОДА ДЛЯ ОМЕГ
КОЗЕРОГ
Звезды бросают вам вызов! Скорее всего, в текущий момент ваша жизнь изменится к худшему, но вы быстро сможете со всем разобраться. Главное – не совершать необдуманных поступков. Взявшись за трудную работу, оцените все «за» и «против», и только после этого действуйте. Только в этом случае вы добьетесь успеха.
ВОДОЛЕЙ
Сегодня ваш безусловный талант, к сожалению, не сумеет оградить вас от проблем на работе. Рассеянность и невнимательность помешают вам добиться основных…»
Интернет-издание «Гороскопы на 2104 год | Сборник прогнозов», раздел «Ежедневный гороскоп на 2104 год», автор статьи – астролог Сильва Перро
Судя по обновлению страховок и выпискам со счетов, Якир Хейкки, один в один похожий на Змея, уже два месяца не подавал признаков жизни.
- Думаешь, сдох?
- Вряд ли… Возьми мое фото – вдруг он менял внешность, чтобы сильнее смахивать на меня. Прогони с распознаванием лиц через водительскую базу.
- Думаешь, отыщем Якира под новым именем?
- Вполне возможно.
- Э-э-э-э… - Светлый наклонился, заглядывая Змею через плечо. – У меня вопрос…
Змей кивнул, указывая на мобильник.
- Светлый, это Кэл. Кэл – это Светлый. Если мы закончили, то…
- Проведи зачистку, - сказал Кэлам. – Перезвоню, когда что-то найду.
И отключился.
Существование Якира Хейкки подтвердило, что чутье Кэлама не зря с первого дня било тревогу.
«Почему я?»
«Наш заказчик нуждается в элитном киллере. Кто может быть элитнее?..»
О-о-о-о нет. Им действительно нужен был Змей и никто, кроме Змея, но не из-за его профессионализма. Им нужен был тот, кто на видео плохого качества сойдет за человека, с которым Светлый когда-то спал.
- Ханзи, пожалуйста, объясни мне хоть что-нибудь…
- Мне нужен твой ноут. И всё, что умеет вибрировать.
- Что?..
- Нас могут прослушивать.
«Какие средства наблюдения у вас имеются?»
«Увы, никаких. У Светлого хорошая система безопасности…»
Не настолько хорошая. У заказчика явно был план, и этот план включал не просто убийство Светлого, но и полную его дискредитацию. Черт знает, какой компромат заказчик накопал на Светлого и Якира, и один только Бог ведает, какой компромат на камеру может наговорить Якир, если ему заплатить. Или припугнуть стволом. Железо и цифры на электронных счетах – равноценная плата.
- Ого… Даже не буду спрашивать, откуда у тебя столько вибро-игрушек.
- Бывший любил эксперименты.
- Надеюсь, не Якир?
Всё закончится грандиозно: главного бойца за права генетических меньшинств собственноручно прикончит его любовник-омега. Подрыв репутации. Скандал. Активное разбрасывание грязного белья…
- Мне нужен скотч.
- Ч… что ты делаешь?!
Все, над чем работал Светлый, можно разбить одним чудовищным скандалом. Змей никогда не пожалел бы того, за кого ему уже внесли предоплату… вот только он не любил, когда его используют вслепую. Как игрушку, как мячик для пинг-понга, который после игры можно отправить в утиль.
Увы – теперь ничему нельзя было верить. Раз у заказчика был план, значит, за Светлым в квартире следили. Установить, каким образом велась слежка, было непросто, и Змею пришлось проверять все варианты. Собрать чудовищный прибор из двух лампочек, аккумулятора и разломанной микроволновки, чтобы прокварцевать квартиру и избавить её от «умной пыли». Сделать осциллограф для поиска жучков – своих и чужих, - взнуздав ноутбук Светлого и едва не спалив ему импульсным сигналом материнскую плату. Скотчем закрепить на всех окнах вибрирующие предметы, чтобы естественную вибрацию стекол нельзя было считать при помощи лазерных микрофонов и преобразовать в речь. Теперь их приватность оберегали бритва Светлого, его зубная щетка, два мобильника, колонки и с полдюжины игрушек из секс-шопа, включенных на режим вибрации.
- Это какое-то сумасшествие, - выдохнул Светлый, разбивая пепельницей найденные жучки. – Если всё это тут было, то наш секс уже могли записать…
- У меня в часах – ддос-подавитель сигнала, - сообщил Змей, перерывая кухню. - Девяносто процентов жучков против него беспомощны. В последние двое суток они передавали белый шум.
- А оставшиеся десять?
- Будем надеяться, что таких у тебя в квартире не водилось.
В любом случае, компромат, не подкрепленный остывающим трупом Светлого, мало что значил. Но сказать это Светлому – значит, подорвать его доверие к себе.
- Я догадываюсь, кто на тебя охотится, - сказал Змей, бросив в раковину пригоршню жучков и залив их водой. Вытер руки, открыл ящик со столовыми приборами и задумчиво их осмотрел. – Я с ними разберусь… если ты мне поможешь.
Светлый кивнул, встав за его левым плечом.
- Что мне сделать?
- У тебя есть оружие?
- Я…
Змей дернул уголком рта и выбрал нож для ветчины с длинным металлическим лезвием.
- Если есть, тащи сюда.
Конечно же, у Светлого было оружие для самообороны. Змей оценил калибр, отстрелил несколько лишних патронов, а затем принялся нагревать нож над плитой.
- Я не понимаю, - в сотый раз повторил Светлый, и глаза у него были отчаянными. – Зачем…
Змей внимательно посмотрел ему в глаза, не убирая нож от конфорки.
- Я на тебя напал, - сказал он. Хватит скрываться, все карты на стол. – Ты оказался гораздо умнее, чем я рассчитывал. Нашел жучки, обезопасил окна от прослушки…
- Ты же сам…
Змей прижал палец к губам, обрывая поток возражений. А потом задрал футболку, задумчиво примерившись к себе ножом. Светлый взглянул на него с ужасом.
- Что ты…
- Ты защищался, - твердо сказал Змей. – Трижды в меня выстрелил, один раз задел. Я оказался ловким, и потому выжил. Ты оказался умным, и потому сбежал.
- Это…
Змей прижал к себе нож, аккуратно перекатывая его ребром по коже. Важно было сделать ожог такой ширины, как оставила бы пуля нужного калибра. Кожа спеклась и завоняла паленым, а Светлый – умный, смелый парень, - вскрикнул так, словно жгли его. Впрочем, - подумал Змей, - если бы жгли Светлого, он терпел бы молча.
Отбросив нож, Змей одернул футболку, застегнул пиджак и покинул кухню.
- Поезжай в офис, собери своих телохранителей и попытайся работать в штатном режиме.
- А ты…
- А я… - Змей усмехнулся. И поднял с пола чудом не раздавленные солнцезащитные очки, которые уронил в гостиной двое суток назад. Тряхнул рукой, привычным движением раскрывая дужки, и с удовольствием их надел. - … а я попробую сделать так, чтобы тебя больше не беспокоили.
Он знал, что Светлый будет задавать вопросы. Знал, сколько странного, сумбурного, пугающего и непонятного скопится у бедняги в голове. Он все это знал.
Но что за дело Змею до чужих страхов?
Сейчас важно было прояснить только одно: его подставили сознательно, заранее все спланировав, или просто дописали сценарий по ходу дела? Если второе, то Змей, пожалуй, за дополнительную плату готов был с этим смириться. И убить лучшего ебаря, с которым ему довелось спать.
Но если первое…
- Вы подослали меня к гребаному спецназовцу! Где он служил? Почему это засекречено?
- Уверяю, у нас нет никаких данных о том, что Болгов связан с силовыми структурами…
Шесть утра – самое немноголюдное время в переговорном клубе «Хало». И все-таки его двери гостеприимно распахнулись, впуская Змея и его посредников.
Первый и Второй не стали избегать встречи. Первый выглядел злым, хотя тщательно скрывал это под маской растерянности. Второй, в свою очередь, был растерян, и не старался это скрыть.
- Мы думали, ты настоящий профи…
- Если ни хера не рассказывать своему профи о его жертве, то он вполне может облажаться, - огрызнулся Змей. – Какого хуя наш милый политик обладает навыками, которыми не должен обладать? Какого хуя он потрошит мои датчики, палит «умную пыль» и пытается грохнуть меня раньше, чем я сам его грохну? Вы заказывали мне конгрессмена, а не боевика! Я должен знать, с чем работаю! Где он служил?!
- Насколько мы знаем, он нигде не…
Змей дернул рубашку – чистую, идеально отглаженную черную рубашку; он наконец-то переоделся в свежую одежду, и был несказанно этому рад. Задрал полу, обнажая живот и демонстрируя его собеседникам.
- Я чудом ускользнул, - уронил Змей. – А у меня, знаете ли, неплохой опыт в уклонении от пуль. Если вы сейчас же не выложите все, что знаете о Светлане Болгове, мы разрываем контракт и расходимся.
След от пули перечеркивал косую мышцу живота, расцветив её красным, болезненно сморщившимся ожогом. Первый смотрел Змею в лицо, так и не опустив взгляд к месту предполагаемого выстрела. Второй во все глаза пялился на его живот.
- Если даже ты и твой хакер не смогли нащупать, что за личину скрывает Болгов под шкурой политика… - Первый дернул уголком рта, силясь изобразить улыбку, но не смог перебороть себя. Так и продолжил с раздражением смотреть на Змея. - … то что же ты хочешь от нас?
Это был их шанс. Отличный шанс, чтобы посвятить Змея в суть проблемы, покаяться и попросить продления контракта. Но – какая неожиданность! – каяться никто не собирался.
Впрочем, Змей на это и не рассчитывал.
- Видимо, Светлый просто обманул всех нас…
- Он обманул вас, - отрезал Змей, опуская рубашку. – А вы подставили меня. Сами теперь с ним ебитесь.
Первый дернул бровью.
- Хваленый киллер сбегает, потому что кто-то попытался начинить его свинцом?
- Мне кажется, что вы были со мной нечестны, - ответил Змей, глядя ему в лицо. Он давно уже потерял интерес ко Второму и сосредоточился на том, кто имеет в этом деле хоть какую-то власть. – А я не работаю с теми, кто мне врет.
- Повторюсь, - процедил Первый, - мы не имеем никакого отношения к…
Змей методично заправлял рубашку под ремень штанов. И обдумывал лучшую новость за сегодняшний день: он и вправду был им нужен. Именно он – его лицо вкупе с его умениями. Ни одного киллера (особенно того, который облажался на задании, упустил жертву и словил пулю) так не обхаживали бы.
- У меня нет поводов, чтобы вам верить, - сказал он.
- Станет ли поводом повышение гонорара? – Первый недовольно скривил губы. - Просто разберись со Светлым, парень, просто разберись и всё!
Это звучало примерно так: «разберись со Светлым, а мы разберемся с тобой, чтобы получить эпичную развязку и не платить тебе лишние деньги». Змею такая формулировка не понравилась.
Увы, если он все-таки соскочит, упакует вещи и махнет куда-нибудь в Танзанию, то Светлого пристрелят и без него. Материалов для скандала будет меньше, но им и этого хватит – неспроста бывший дружок Светлого три месяца тому назад сменил имя. Кэлам нашел его в базе – даже забавно, как легко вычислить твоего двойника по твоему же фото… - и последняя активность на его счетах была отмечена трое суток назад. Видимо, Якир послужил хозяевам, выполнил свою часть договора и залег на дно.
- Убей его, Змей. Убей его сегодня, всё равно как. Мы возместим тебе любые… неудобства, - Первый брезгливо мазнул взглядом по его животу.
Видимо, подозревал, что Змей с ними не очень-то честен.
Итак, вопрос: новые документы, большой чемодан и Танзания?
- Это наше последнее предложение. Или соглашайся, или…
Или что, парни? Вам нужно, чтобы убийство можно было связать не просто с кем-то, а со Змеем и его лицом. Если у вас получится, всё полетит к чертям – усилия Светлого, его борьба, подкрепленная только шестеркой и семеркой в кармане, его Великий Крестовый Поход во имя генетических меньшинств, их права жить, образовывать семьи и рожать. Во имя того, чтобы дети-альфы и дети-омеги не умирали оттого, что их не ставят в очередь на пересадку. Во имя того, чтобы мальчишки вроде Флипа, молодые, но уже отчаявшиеся, уже поломанные, пережеванные, запуганные государственной системой, не кончали с собой и не глотали колеса ради абортов.
Раньше Змея всё это вряд ли тронуло бы. Он всю жизнь был сам по себе – омега вне омег, ни от чего не зависящий, ни к чему не привязанный. Но теперь весь его мирок – взлелеянный, тщательно сложенный кирпичик к кирпичику, - разламывался на куски.
И раз уж такое случилось… раз заказчик облажался и решил использовать Змея, как разменную монетку – значит, с этим нужно разобраться.
Змей наклонил голову, зло и упрямо глядя на Первого. Будто через силу соглашался на его уговоры.
- Я все сделаю.
И еще – от самого входа, надевая очки и отсоединяя от лица «мушки»-датчики для создания фальшивого облика:
- Позаботьтесь, чтобы в надбавке за неудобства было шесть нолей.
Если бы однажды Кэламу на Рождество явился настоящий Санта и пообещал исполнить любое желание, тот пожелал бы Змею мозгов.
Правда, старый хрен вряд ли сочтет его хорошим мальчиком, заслужившим презент. Хорошие мальчики не подделывают документы, не строят финансовые пирамиды в Боливии и не помогают киллерам убивать людей.
- И ты позволил продырявить себе живот…
- Прижечь себе живот. Это разные вещи.
- … чтобы показать, что пострадал из-за них, а значит, верен им и заслуживаешь правды?
- Примерно так.
- Глупо, Змейс, как же это глупо!
- Это могло сработать.
- Это слишком глупо. Но ты не настолько дурак, следовательно…
Кэлам был бесконечно умен. И понятлив. И умел видеть второй, третий, десятый слой, разбирая чужие действия волоконце за волоконцем. Идеальный спутник идеального киллера.
- Ах ты хитрый хрен, - Кэллам присвистнул. – Ты ввел их в заблуждение. Если цель и правда о себе что-то скрывает, нужно копнуть поглубже. А пока они будут копать, у тебя будет несколько дней, чтобы самому на них выйти.
Проверяя амуницию перед заданием, Змей предпочитал ни на что не отвлекаться. К счастью, болтовня по мобильному, сигнал которого был трижды зашифрован, перешифрован и пущен в обход через Ямайку, его не отвлекала.
- Итак, ты выманишь Светлого из партийного офиса… и что? Инсценируешь покушение, чтобы его охрана начала работать старательнее? Промахнешься, чтобы потянуть время? Рассыплешь лепестки роз и признаешься ему в любви?
- Буду импровизировать.
Соблазн отступить в тень и не делать вообще ничего был слишком велик. К сожалению, Змей понимал, что это не даст ему ни выгоды, ни дополнительного времени.
- Думаешь, Светлый будет действовать по твоему сценарию? Что, если он просто окружит себя небольшой армией, засядет в офисе и…
- Он сделает то, что я ему скажу.
Змей созванивался со Светлым меньше часа назад. Тот не был напуган. Не паниковал. Не пытался сбежать на Майорку. Иногда Змею казалось, что так проявляется какой-то внутренний дефект: здоровый человек не будет, просто не может быть так спокоен, если его пытаются убить. И уж тем более не вступит в сговор с тем, кто явился в его дом с очевидными целями: обмануть и лишить жизни.
Но Светлый был идеально спокоен. И согласился выйти из офиса в двенадцать. Раз Змею это нужно, то почему нет?
Пожалуй, в этом бесстрашии проглядывало что-то нездоровое.
- Могу я на этот раз рассчитывать, что Светлому ничто не угрожает?
- Можешь. Если только...
- Если только. Понимаю.
Кэлам и впрямь был идеальным спутником. Ему стоило поостеречься: когда Змей говорил, что однажды отобьет его у Джозетт, доля шутки в этом была не такой уж большой.
- Не зарывайся, Змейс. Не хочу, чтобы тебя убили.
- Не дождешься. Удачи в Тиллиболде.
Раз информационная гора не пошла к Магомету, Магомет решил наведаться к ней лично. Якир Хейкки хранил радиомолчание и не пользовался счетами уже трое суток, так что Кэлам начал искать его по старинке, отправившись в двухчасовое дорожное путешествие до Тиллиболда.
Отключив наушник, Змей занялся более насущными делами. Пристрелку новой винтовки он выполнил неделю назад, и теперь оставалось оборудовать себе «гнездо» для стрельбы. Аккуратное, слегка захламленное для маскировки, арендованное через пару подставных счетов и расположенное там, откуда офис трансгуманистов будет виден как на ладони.
Всё это время, выполняя скучные и заученные до автоматизма действия, Змей в глубине души ждал звонка. Так сильно ждал, что почти не удивился, когда мобильник подал сигнал.
- Найми секретаря. До тебя сегодня не дозвонишься...
Пожалуй, у Змея и впрямь был насыщенный день. В телефонном смысле этого слова. Но сейчас это было не очень важно.
А важно было то, что его представление со следом от пули сработало. Вряд ли ему поверили – но задумались, много ли он знает, и не проще ли выложить карты на стол.
Чтобы проверить информацию, заказчику понадобилось два с половиной часа. Чтобы решиться на звонок – еще немножко.
- Прости, что пытались тебя обмануть.
Голос был нейтральным. Змей не знал, принадлежал ли он Первому или Второму, был ли искажен, синтезирован или пропущен сквозь фильтры, говорил ли с ним заказчик, или кто-то из множества подставных лиц. Да и какая разница?
- Итак, ты уже сам все узнал. Якир Хейкки пошел на сделку и получил с этого неплохие дивиденды. Тебе тоже не стоит отказываться от гонорара и пытаться нас кинуть. Теперь мы будем честны с тобой, а ты – с нами.
Змей молчал. И поднимался на нужный этаж. Часть здания ремонтировалась; удобно, если тебе нужно арендовать подходящее помещение и обеспечить полную конфиденциальность.
- Мы оба знаем: то, что ты сейчас пытаешься сделать, противно твоей природе. С куда большим удовольствием ты последуешь зову сердца и разберешься с тем, кого тебе заказали.
Голос был прав. Господибоже, сколько бы Змей это не обдумывал, как бы не анализировал политическую программу Светлого и его важность для альф и омег… было в этом что-то противоестественное. Змей не привык бунтовать. Иметь свое мнение – значило, выпасть из блаженного забытья и изнасиловать себя чужими проблемами. А чужие проблемы, даже самые серьезные, вызывали у Змея исключительно отрицательные эмоции.
- Решай сам. Но не забывай, что все политики – эгоцентричные бляди, которые делают людям хорошо, только чтобы их боготворили.
В наушнике зазвучали гудки.
Не то, чтобы Змею открыли глаза… Он и так понимал, что на одном стремлении к добру и справедливости далеко не уедешь. Что умение бороться и рисковать собой, имея в рукаве шестерку и семерку, требует от человека не только смелости, но и мотивации. Что движущей силой в жизни политиков часто являются амбиции и нарциссизм, а наградой за правильно выбранную позицию – обожание тех, кого ты защищаешь.
А еще – что странное, психопатичное бесстрашие Светлого появилось неспроста.
Змей собрал винтовку и проверил обзор. Теперь ему предстояло решить: что случится в двенадцать? Светлый будет амнистирован, или распрощается со своим пятым шейным позвонком?
Самое важное для киллера – умение ждать. Годами – чтобы твоя репутация начала говорить сама за себя. Месяцами – пока не сможешь подкараулить жертву. Часами – пока она не появится в прицеле снайперской винтовки. Но самое лучшее – когда остаются считанные минуты до выстрела, и все внутри сладко напрягается, замирает и слегка пульсирует в такт сердцебиению.
Телефон подал голос в без двадцати двенадцать, когда напряжение стало почти нестерпимым.
- Якир мертв, - сказал Кэлам. Голос его звучал так, словно он бежал. Или просто запыхался. – Убит. И не спрашивай, как я это узнал. Это навсегда останется между мной, книгой жалоб в ресторане «Этси» и двумя работниками местного кладбища.
Змей дернул уголком рта. Оправил рукава черной кофты – так, чтобы они полностью прилегали к коже и не стесняли движения. Размял пальцы в перчатках.
Значит, вот какие «неплохие дивиденды» получил от заказчика Якир Хейкки.
- … а еще, если ты давно не проверял свою недвижимость, спешу обрадовать: на всех трех квартирах тебя поджидают ребята с легким пехотным вооружением.
Всего квартир было четыре, но Змей не обманывался: последнюю тоже скоро вычислят.
- Даже не буду спрашивать, откуда у тебя данные по моим квартирам, - с укоряющей ноткой в голосе сказал он, – и сколько жучков ты там расставил. Лучше садись за комп и одолжи мне свои мозги.
- Они твои, Змейс, - судя по голосу, Кэлам усмехнулся. – Командуй.
Что будет делать заказчик, если твоя лояльность находится под сомнением?
Скорей всего, наймет дублирующего киллера. Змея давно уже засекли камеры – хоть где-то, да засекли. В покерном клубе, когда он был со Светлым. На дороге, когда Змей от него убирался. В районе офиса, когда он направлялся к своему «гнезду»… Всегда можно найти свидетельства, что смерть политика настала по его вине. А что пуля не та, или угол не подходит… Что ж, достаточно подделать результат баллистической экспертизы. Это неудобно и не совсем достоверно, но сработает, если Змей откажется стрелять.
- Я перечислю параметры офисов. Проверь их по камерам и накладным.
- Ищешь дублирующего снайпера?
Змей усмехнулся. Его идеальный спутник сегодня шел на рекорд.
- Если учесть высоту, расстояние для цели, угол обзора и наличие не наводненных людьми площадок, можно сузить поиск до…
Без тринадцати минут двенадцать.
Скоро Светлый появится на улице и попадет в прицел: твой или чужой.
- А если отбросить этажи с усиленной охраной?
- Проверю лифтовые шахты, коридоры… снайпер мог еще не добраться до места.
- Сити-роуд? Далековато… Чтобы стрелять оттуда, нужен я, а не кто-то вроде меня.
И, наконец, самый правильный вопрос, который следовало задать первым:
- Может, это вообще не снайпер?
У Змея не было уверенности уже ни в чем.
До часа «икс» оставалось шесть с половиной минут.
- Его могут убить не возле офиса, а в машине или дома. Приплести меня к этому будет сложнее, но…
- Что мне искать, Змейс?
Змей лег щекой на приклад. Винтовка была новенькой, и уже скоро её ждала мученическая смерть в огне. Змей предпочитал не выбрасывать, не перепродавать и не оставлять у себя орудия убийства, если их можно щедро приправить термитом и расплавить.
- Ассистенты? Секретарь? Телохранители?
- Сработанная команда. Никого нового.
- Проверяй по родственникам. Если кого-то из них шантажируют…
Три минуты восемнадцать секунд.
Кэлам был богом – самым настоящим богом виртуальной сети, но даже он был не всесилен.
- Все чисто, Змейс.
- Мы не там ищем, - выдохнул Змей. Успокаиваясь, сжал кулак, до скрипа натянув тонкую кожаную перчатку. – Я не знаю, где нужно искать. Кэл, я не…
- … ты начал верить в людей, - сказал Кэлам. И голос у него был рассеянный. – Ты наконец-то начал верить в людей, а зря. Ты заподозрил шантаж, но не предположил самое очевидное.
Змей взглянул на экран планшета. Провел пальцем по экрану, принимая файлы.
- Это…
- Парень, который получил на днях очень солидный денежный перевод.
Все-таки телохранитель. Один из тех, кто вытаскивал Светлого из облитой скипидаром машины и защищал, когда на него после взрыва чуть не рухнул потолок. Оказывается, долгая служба – еще не признак лояльности.
Двадцать пять секунд.
- Мы не знаем, за что ему заплатили - сказал Змей, прицеливаясь.
- Я не знаю, за что ему заплатили, - поправил его Кэлам. – Если данные прячут, значит, дело пахнет дерьмом.
Четырнадцать секунд.
За окном пылал день – жаркий летний день, наполненный солнцем, пылью и ароматом уда на запястьях. Самый обычный день – тысяча четыреста сорок минут, в каждую из которых на Земле умирает сто двадцать семь человек. И только от Змея зависит, умрет ли сто двадцать восьмой.
- Будет смешно, если мы пристрелим парня за то, что кто-то башляет ему за фриланс…
Светлый и его охрана появились у выхода из здания ровно в двенадцать.
В двенадцать ноль одну Змей нажал на курок.
Самое важное для киллера – умение ждать.
Но не менее важно – не тормозить тогда, когда у тебя на это нет времени. Если ты принимаешь решение и идешь против заказчика, будь готов ко всему: бежать, драться, делать это быстро, делать это с умом, делать это с изворотливостью животного, с упрямством хищной иглозубой змеи.
Либо ты очень быстрый, либо ты очень мертвый. Бей и беги, а потом ищи, куда ударить снова, и снова бей, и снова беги, найди, вычисли, сделай так, чтобы никто – никто, никто! - не посмел больше тронуть тебя и тех, кто под твоей защитой.
Потому что ты – смерть, потому что ты – страх, и разрушение, и орудие казни; и любой, кто попробует кинуть тебя на бабки или подставить – заведомо покойник.
Даже если это политик.
Даже если это – целое сборище политиков, щедро спонсирующих кампанию по устранению конкурента.
Светлого не любили многие сильные мира сего, но только самые наглые могли действовать так сложно, с такими заморочками, интригами и предосторожностями, что даже Кэламу было трудно их вычислить. Но сложно – не значит «невозможно», ведь Кэлам – бог сети, а Змей – его пророк. Его оружие. Его архангел Михаил.
Карающая.
Длань.
Господня.
ГЛАВА 6
« … таким образом, если процент омег продолжит расти, и с каждым поколением омега-пары будут производить на свет все больше и больше альф и омег, то женщины со временем вымрут как вид! Мальчиков могут рожать и омеги, и обычные женщины, а девочек могут рожать только женщины! Как бы не старались фанаты толерантности и генетических меньшинств, статистику не переспоришь. Если дать омегам бесконтрольно размножаться, процент женщин в обществе стремительно упадет!
К сожалению, передушить их, как подопытных крыс, не позволяет мораль. Они же «люди»... Лучшим решением казалась поголовная стерилизация омег, но операция по удалению маточной полости оканчивается летальным исходом в 42% случаев. И потому нам приходится изворачиваться с запретами на вязку, гормонами и вазэктомией.
Что? Вы, такие толерантные и гуманные, думаете, что мы – чудовища? Мы – не чудовища! Это они чудовища, это они вытесняют наших женщин, а рано или поздно вытеснят и нас тоже. Дайте им размножаться – и спустя десять поколений мы получим мир без единой женщины. Мы – доминирующая раса, не подвергавшаяся генным мутациям, - останемся не у дел, потому что результат одного неудачного эксперимента оказался слишком живучим. Прошу простить меня за прямоту, но я не намерен допустить подобное. Если в ближайшее время не ввести…»
Отрывок из выступления Дж.К. Видовича, старшего специалиста Подразделения биологических контрмер.
Париж, 19.10.2088
* * *
Если бы кто-то сказал, что на этих выходных Змей будет собственноручно показывать Светлому, как вломиться к нему в дом – он бы долго смеялся.
А теперь – шел от машины, пьяно насвистывая и забросив за спину рюкзак с инструментами, и волок Светлого за собой.
Пьяным Змей, конечно, не был. В клубе они от души выжрали дорогого бухла (плюс лишняя таблетка – минус лишний хмель), отыграли еще одну руку (Змей грандиозно продул, сбросив карты раньше времени, хотя мог разделить банк с одиозной двухсоткилограммовой дамой), выкурили по сигаре и решили, что заканчивать такой вечер, не поиграв в шпионов – не комильфо.
- А нас не застукают за этим делом?
- Ну, у нас есть довольно серьезное оправдание. Даже если я облажаюсь, сработает сигнализация и приедут парни в спецовках…
- Какое оправдание?
- Ты – хозяин дома, придурок.
На улице пахло дождем. Трава под ногами была мокрой и оплетала щиколотки, сбрасывая влагу на туфли и пропитывая штаны от лодыжек почти до колен. Всё это пахло… как будто рядом был Кэлам. Как будто он стоял, смотрел из-за плеча и был совершенно бесстрастен. Не осуждал. Не просил. Просто смотрел, надежно обосновавшись в голове Змея.
Зато ночной воздух, очищенный от выхлопных газов и напоенный дождем, подавил запах уда и слегка приглушил природный аромат Светлого. Теперь тот пах крепким чистым алкоголем и прохладным деревом.
- Значит, ограда под током…
- Ты это знаешь, потому что я тебе рассказал, - проворчал Светлый. Змею оставалось только удивляться: этот парень каким-то непостижимым образом соединял в себе детскую наивность с детской же непосредственностью, прямотой и упорством. Хорошо для политики. Плохо для выживания. – А если бы я не рассказал, ты бы сейчас обуглился.
- Во-первых, ты переоцениваешь силу тока, который подают на решетку, - поучительным тоном объяснил Змей. Перешагивая через бордюр, пошатнулся и опустил ладонь на чужое предплечье. И даже это касание – осторожное, выданное им за пьяную случайность, - показалось Змею упоительным. В паху потянуло, и в какую-то секунду он пожалел, что прикоснулся к Светлому.
- … во-вторых, я о твоем доме ничего не знаю, потому что не планировал тебя убить.
Ну да.
- А если бы планировал, то все бы изучил и знал, что ограда под током…
Светлый смотрел на него с восхищением. Пожалуй, этот взгляд – единственная деталь их прогулки, которая запомнилась Змею так отчетливо. Светлый внимал. Светлый прислушивался. Светлый смотрел на него острым, по-детски откровенным взглядом, и всё запоминал.
Он не был тупым и инфантильным, как могло показаться. Он был беспечным – увы, - но сейчас, сию секунду Змей объяснял ему, как обхитрить его систему безопасности, и Светлый, сведя брови к переносице, впитывал каждый его жест, каждый взгляд, каждое слово.
Змей смотрел на него и понимал: это не детская наивность сочетается в Светлом с детским же упорством. Это детское упорство сочетается в нем с абсолютно взрослым здравомыслием.
- Хвататься за высоковольтную ограду без резиновых перчаток – смерть. Вот так, надеваем… Наносим монтажную пену по контуру будущей дыры…
- Размер любой?
- Любой. Хочешь – можем у тебя из дома хоть рояль унести.
- У меня нет рояля…
С арматурными кусачками они возились так долго, что почти протрезвели. Точнее, Светлый почти протрезвел, а Змей устал изображать пьяного.
- Во-о-о-от так, перекусываем сетку строго по контуру…
- И если с пеной…
- Ага.
- И тебя не ебнет током?
- Неа.
- А если…
- Похоже, что я боюсь, что меня ебнет током?
Сигнализация, проложенная в несколько контуров, и впрямь была неплохой. Змей потратил на неё почти двадцать минут. Зато хитромудрый замок с системой радиочастотной идентификации показал себя на три с плюсом.
- Снимаешь переднюю панель, вот так… Берешь вот эту штуку, подключаешь зажимы-крокодильчики сюда и сюда…
- И все? Две минуты – и у тебя есть ключ-карта с доступом к моему дому?
- Я же говорил, что система безопасности у тебя так себе…
С обычными замками Змей умел разбираться множеством способов, но сегодня предпочел самый простой: предложить хозяину дома их отпереть. Сослался на то, что не захватил с собой ни термитной смеси, ни баллона с азотом, а возиться с отмычками ему было лень.
На самом деле, термит у Змея был с собой, но в животе тянуло, член был напряжен под тканью брюк, и весь его организм словно с ума сошел. Интерес к игре пропал еще на стадии высоковольтной ограды.
- А если поставить замки с голосовой идентификацией?
- Поставь. С удовольствием покажу, как взломать и их тоже…
Как бы Змей не старался, с чем бы не сравнивал свою проблему, по всему выходило, что это больше всего напоминает жажду. Страшную, многодневную жажду, от которой не спасешься парой глотков «Пепси».
Сперва от нее пересыхает во рту. Потом стягивает глотку и мучительно подводит кадык. Язык становится сухим, неповоротливым, а слюна – густой и клейкой. Учащается пульс, ломит в висках и затылке, а слизистая век пересыхает, из-за чего приходится часто моргать.
Зрачки расширяются.
Лихорадочное возбуждение сменяется тревогой.
Кожа становится горячей и сухой – несмотря на свежий ночной воздух.
- Сканер отпечатков?
- Шестнадцать способов взлома, включая метод столетней давности, с грифелем и пластилином…
Жажда – биологическая потребность организма. И не важно, жажда ли это воды, еды, воздуха или секса. Без всего этого человеку придется несладко.
- Значит, частный дом небезопасен? Мне переехать в многоэтажку с маленькой частной армией и сигнализацией во всех местах?
- … неплохая мысль. Про армию, не про многоэтажку. Про многоэтажку – ужасная.
Жажда – некомпенсируемая потребность. Ты не сможешь загрызть её сухариком. Не сможешь отвлечься. Не сможешь забыть. Ты будешь хотеть пить – всегда, каждую секунду своих бесконечных трех суток до смерти ты будешь мучительно нуждаться в воде.
Змей теперь тоже… нуждался.
- Почему?
- Охрану можно отвлечь. Будь я убийцей, я бы подкупил пару домушников и выдал им не те пароли. Они взломают квартиру за десять этажей от тебя, сигнализация сработает, и маленькая частная армия с радостью рванется, чтобы их повязать. А я…
- А ты?
- А я в это время тебя убью.
Змей оперся на чужую руку, и теперь это не было притворством или игрой в пьяного собутыльника. Ему было плохо. Внутренности скручивало, сладко тянуло между ног, а когда Светлый его поддержал – взял за локоть, позволяя перевести дыхание и выпрямиться, - Змея бросило в пот.
«Это дурно пахнет, парень. Это очень, очень дурно пахнет…»
Кэл, будь ты проклят, ну почему ты всегда прав?
- Воды?
Кажется, даже Светлый уже понял, что дело не в бурбоне, не в усталости и не в том, что коварные газонные заросли обматывают ноги, мешая идти прямо. Он щелкнул пальцами, подключаясь к домашней сети и включая свет сразу во всех комнатах. Будто темнота была ему противна.
- Ханзи, все хорошо?
Нет, все было совсем не хорошо. Змей содрал с рук тонкие латексные перчатки, в которых проводил шпионский мастер-класс, скомкал их и бросил на пол. Сделал нетвердый шаг. Остановился.
Запах Светлого накапливался в доме годами. Теперь он казался густым, словно липкая древесная смола – лег на плечи, сдавил виски железным обручем, и Змей неровно вздохнул, пытаясь ему воспротивиться.
- Ханзи, что ты…
Светлый к нему наклонился, беря обеими руками за плечи… и вдруг отпустил. Даже отступил на шаг. Почувствовал.
- Господи…
Змей зажмурился.
- Ты течной!
- Нет… - язык был сухим и едва ворочался во рту.
Трахаться хотелось аж до тошноты.
Но еще сильнее хотелось плакать – безмолвными, отчаянными слезами человека, у которого в кишках орудуют раскаленным ножом. Определенно, это был не грипп.
- Ты течной!
- У меня два месяца в запасе…
Слишком много, чтобы списать это на случайный сбой. Змей сжал губы, сопротивляясь своему телу изо всех сил. Он мог не проронить ни слова, оказавшись наедине с сербскими мастерами пыточного дела, но тут оказался почти бессилен. Пожалуй, если бы сербы освоили гормональную терапию, их процент успеха взлетел бы до небес.
- Ты в этом месяце делал прививку?
Светлый взял его за плечи. Неловкими, заметно подрагивающими руками, но всё-таки взял.
- Ханзи, открой глаза. Ты делал прививку?
Очень, очень болезненную прививку. Нестандарт для гормонов – сколько Змей себя помнил, прививки старались делать «легкими», чтобы омежья молодежь не боялась их делать. Удивительно, как сильно люди боятся боли…
- Да.
- Что-то новое? – Светлый его встряхнул. – Ханзи, это был «Трусорб», или что-то новое?
Откликаясь на движение его рук, Змей вывернулся, потираясь телом о тело и прижимаясь бедрами. Мозг его практически не соображал.
- Я…
- Ханзи!
«Новая вакцина…»
- «Новая вакцина», - сказал Змей, в точности повторяя за докторшей, лица которой он уже не помнил. – «Возможные побочные эффекты – легкая тошнота, головная боль, озноб, повышенное давление»…
- … и проблемы со щитовидкой, - Светлый обхватил его руками, каким-то чудом еще владея собой. Змей терся об его тело, словно пытался измазать в своем запахе, привлечь, опутать крепкой феромонной сетью.
Чтобы не бросил.
Не ушел.
Чтобы выебал до трясущихся ног и слабого, невыносимо безвольного тела.
- Министерство здравоохранения уже несколько месяцев выдает упрощенные лицензии на всякую экспериментальную дрянь…
Змей медленно перевел дыхание. Ему хотелось тереться о чужое тело и ни о чем не думать. Ему хотелось сбросить черный пиджак и футболку, открыть вспотевшую смуглую кожу, медленно потереться о Светлого сосками…
- Вакцина не работает?
- Эта – работает, - Светлый выдохнул и неосознанно потянулся губами к его губам. Остановил себя, пересиливая страшный, орущий в разноголосье инстинкт. – И гробит омегам щитовидку.
- У меня проблемы? – пробормотал Змей.
На самом деле, у него была только одна проблема. Она росла внутри его тела, как опухоль; расцветала, как страшный цветок, липкий и мерзкий, мясного розового цвета. То, что текло из него, тоже было розовым. Прозрачно-розоватым, пачкающим одежду и белье. К счастью, розового на черных штанах не видно.
- У всех щитовидка реагирует по-разному, - нетвердым голосом сказал Светлый, пытаясь его оттолкнуть. - У тебя она ударилась в выработку гормонов и запустила течку...
Тело ныло. Просило. Стонало. Змей едва сдерживал себя, чтобы тоже не начать проситься.
- Подавленность, тревожность, постоянный голод… Замечал такое в последние дни?
Змей не помнил. Он ничего уже не помнил. Просто пытался дернуть руками чужую рубашку, и ужасно злился, что ему не дают этого сделать. Прикосновения жгли – и, судя по участившемуся дыханию Светлого, жгли обоих.
- Восприятие пищи могло измениться, - выдавил из себя Светлый, потянувшись за телефоном. - Искажение вкуса и запаха, озноб, высокое давление…
Змею было плевать, виновата ли в этом его щитовидка. Да, да, наверное, виновата… да, он помнил озноб. И помнил, что любимая пицца стала кислить. И помнил постоянный голод… сжирающий его голод. Теперь он был другим. И новый голод требовал совсем не пищи.
- Я вызову «скорую», - слабым голосом сказал Светлый. И впился в телефон, словно тот мог его спасти.
- Играешь по правилам? - Змей засмеялся. Ему хотелось обвиться вокруг чужого тела, хотелось бросить Светлого на спину и оседлать его прямо здесь, в прихожей, в гостиной, на ковре, на полу, где угодно… - Ты живешь в мире, который выебал всех нас в рот, и при этом все равно играешь по правилам?
Хватит игр, - думал он.
Хватитхватитхватит.
- Я…
Если Светлый не положит телефон, - подумал Змей, - его можно выбить из рук. Интересно, если изнасилование омеги в течку считается для него смягчающим обстоятельством, то как быть с изнасилованием альфы течным омегой?
- Я играю по правилам, - медленно проговорил Светлый. И разжал пальцы, равнодушно роняя телефон на стол. – Но не по этим.
Змей все-таки получил свой суперприз. Он обхватил голову Светлого руками, завладевая его ртом, проникая языком вовнутрь и задыхаясь, теряясь, захлебываясь стонами. И воздуха между ними стало так мало…
* * *
Первый раунд был сумасшедшим.
Наверное, потому Змей о нем почти ничего и не помнил – словно выключился, как лампочка, и включился уже в середине процесса, весь раздолбанный, разбитый, насквозь пропотевший и кусающий губы. Его пялили, разложив на диване, а Змей постанывал и смотрел на Светлого совершенно наркоманскими глазами, зрачки которых были настолько расширены, что цвет радужки угадывался с трудом. Да и не было его – цвета. Черное, всё черное… Глаза, кое-как содранная с тела футболка, извивающиеся на запястьях надписи.
А еще – буква «О» с разодранным брюхом. Уродливая омега у него на шее, знак порченного, неугодного этому обществу.
Но ни омега, ни прокушенные губы, ни чужие руки, вдавливающие запястья в диван, Змея уже не заботили. Он раздвинул колени, медленно обхватывая чужие бедра и с удовольствием принимая член – так, как привык с четырнадцати лет, как умел и любил, к полному взаимному удовлетворению. Светлый вбивался между бесстыже разведенных ног, а Змей ловил его губы, вовлекая в томный, сладкий поцелуй, так настойчиво трахая его рот языком, что самое откровенное порно у них происходило, кажется, вовсе не ниже талии, а выше груди.
Светлый хватал его, держал его, прижимал его к липкой кожаной обивке, соединяясь в медленном неловком поцелуе и разводя ему ноги. Змей засмеялся, впиваясь пальцами в подставленные плечи, царапая ногтями сквозь ткань, словно стремясь содрать со Светлого его рубашку. Простонал в чужой рот, скривив губы и отрывисто дыша, постанывая от жаркого, медового удовольствия, покачиваясь на нем в такт чужим движениям.
- Ты… - Светлый оторвался от его рта, торопливо хватанув губами воздух. – Когда-нибудь?..
- В течку? До-ос… - Змей выдохнул, вскрикивая от очередного грубого толчка; словно добрался до пика волны, а затем рухнул вниз, на мгновение расслабляясь, чтобы уже на следующем толчке вновь начать подъем наверх. – Достаточно часто, чтобы заработать… лет двадцать на зоне…
Он сжал кулаки, наконец-то закрывая глаза, постанывая и словно находясь не в этой комнате и совершенно не в этой реальности. Словно не раздвигая ноги и не чувствуя в себе чужой член – а он о-о-о-ох как хорошо чувствовался, гладкий, растягивающий, охуенно изогнутый. От этого изгиба трясло, раздирало, спирало дыхание почти смертельным удовольствием.
- Е... еще.
И Светлый дал ему «еще». И давал раз за разом, долбя короткими быстрыми толчками – словно машина, словно неудержимый, упругий, неживой механизм… с очень даже живым крепким членом. Змей всхлипнул, поджимая пальцы на ногах и крупно дрожа, дергаясь на каждом толчке и впиваясь ногтями в ладони. Зажмурился, словно пытаясь не думать, как краснеет лицо, как пятнами вспыхивают от возбуждения скулы, как больно трутся соски о чужое тело, и как внутри все сводит, перекручивает, выворачивает наизнанку, и все нутро горит, пылает адским огнем. Змей промычал, мучительно стискивая зубы и прогибаясь, обхватывая любовника ногами так тесно, словно решил навсегда оставить в себе его член, и наконец-то кончил – когда напряжение внутри стало невыносимым, а обнаженная из-под крайней плоти головка, трущаяся о живот Светлого, оказалась накрепко зажата между скользкими от пота телами. У Змея она, как и у всех омег, была малочувствительна… но есть в мире вещи, которые ты ощутишь даже с малой чувствительностью.
Светлый беззвучно всхлипнул, догоняя его в пару резких толчков, заполняя собой и совершенно без сил повалившись грудью на грудь. Набухший узел засел между ягодиц, а затем вдвинулся, медленно протиснулся вовнутрь, и Светлый едва ощутимо двинул бедрами, словно помогая своему хую войти в клинч.
Змей лежал и смотрел в потолок, чувствуя, как сердце неистово колотится в груди. Плевать на течку – просто физиологическая реакция, последствие гормонального взрыва, расплескавшего мозг по стенкам черепа, - но, го-о-о-осподи, как же ему сейчас было хорошо…
Светлый привстал на локтях, слабо подрагивая, и взглянул сверху вниз – словно видел Змея впервые. Его искусанные губы, алым следом выделяющиеся на смуглом лице. Чернильно-черные провалы зрачков. Тонкий шов над соском, послеожоговые пятна на правом боку, упругие и выпуклые линии пресса. Левая нога Змея свешивалась с дивана на пол, правой он все еще обхватывал бедро Светлого, и был совершенно распластан, расслаблен, вымотан первым раундом течки.
- Если бы нас кто-то увидел, - медленно проговорил Светлый, - он бы решил, что я тебя изнасиловал.
На смуглой коже проступали темные следы от рук и резкие злые царапины. Придурок, - подумал Змей, расслабленно прикрыв глаза, - видел бы ты свою спину…
Свидетелей он не боялся. Ему хватило мозгов и самоконтроля, чтобы включить подавитель сигнала в часах еще до того, как с него сдернули штаны и швырнули спиной на диван. Течка течкой, но ни одна секунда этой бесовской случки не должна была утечь за пределы квартиры. Даром, что видео транслировалось на личные сервера Змея.
Ни за что.
Никуда.
Словно так будет проще однажды закрыть глаза и представить, что ничего этого не было.
- Блядь…
- Что?
- Ты не мог выбрать для сцепки позу ещё неудобнее?..
ГЛАВА 7
«… не любовь, а гормоны, майор. Ты еще скажешь за это спасибо.
- Альдо, - майор Джейн прижал руки к груди. – Я хочу тебя, и ты меня хочешь, я знаю. Эту страсть не преодолеть! Почему ты сопротивляешься нашим чувствам?
Полковник Альдо Монкада скрестил руки на груди. Он был бесстрашным, но не страх сейчас заставлял его дрожать.
Майор Джейн схватил командира за плечи.
- Можешь меня не любить! – выкрикнул он. - Если я не могу завладеть твоей душой, я согласен на тело! Ты же этого хочешь? Просто спать со всем что движется? Почему тогда ты меня отталкиваешь?
- Потому что я больше не омега! – выкрикнул Альдо. Он был таким нежным и ранимым, под всей этой напускной смелостью и развратностью. – Я не смогу родить тебе детей! Мы истинная пара, но наша любовь обречена! Я не хочу делать больно ни себе, ни тебе!
- Но я буду любить тебя и без детей!
Глаза полковника вспыхнули. Он не мог, больше не мог отталкивать любимого альфу! Он так хотел почувствовать майора в себе…
- Всем альфам это нужно… - сказал Альдо через силу. – Размножение – это наша природа. Ты должен найти себе здорового омегу и сделать его своим…
- Мне больше никто не нужен, только ты, - сказал майор, и они слились в страстном поцелуе. Больше они не могли себя сдерживать.
Альдо целовал возлюбленного, и понимал, что теперь ничто не помешает ему быть счастливым. И то, что он не мог иметь детей, не значило, что нужно отталкивать от себя Джейна. Когда руки майора накрыли его напряженный…»
Отрывок из книги «Испепеляющая страсть», автор – Джослин Битти.
Прим. от 15.11.00: книга запрещена по статье 62.6 Кодекса об административных нарушениях («за пропаганду отношений, подвергающих опасности генетическую чистоту населения»).
* * *
Конечно, теория взаимоотносительности была для Змея не более чем мысленным экспериментом. Но тот факт, что уже в день знакомства они со Светлым оказались в койке, был самым что ни на есть прямым её доказательством. Словно их отношения уже существовали, и для того, чтобы снять их с паузы, нужно было лишь встретиться.
Конечно, время тут было не при чем. Ни время, ни везучесть Змея, ни выжранный в клубе бурбон, ни даже мифы об «истинных парах» и «предназначенности». Змей понимал, кого стоит винить в своих бедах. Тех парней, которые пропихнули в больницы новую гормональную «прививку», толком не проверив её действие в лабораториях.
- … «какую бы ты выбрал сверхспособность, если бы мог?» М-м-м… я бы взял регенерацию.
- И я.
- Я первый сказал.
- А мне нужнее. Ты катаешься по чужим домам и устанавливаешь сигнализацию, а в меня, знаешь ли, раз в месяц стреляют.
Иногда Змей использовал течку, как предлог для сближения с объектом. Разумеется, не настоящую. Течной омега – дурной как животное, и ни один киллер не лишит себя здравомыслия ради того, чтобы подстелиться под жертву. К счастью, был другой вариант: Змей спринцевал себе в зад и наносил на кожу отходы чьей-то половой жизнедеятельности. И не важно, чьи это феромоны – твои или чужие, - альфы дурели от них одинаково.
Жаль, что на этот раз течка не была фальшивой.
- «Из-за чего в последний раз плакал»?
- Несправедливость жизни и полтора литра текилы.
- Огнестрельное в ногу.
- … ты точно работаешь с системами безопасности?
Первый клинч был недолгим – отдышавшись и поерзав друг на друге с полчаса, Светлый и Змей сменили диван на кровать, избавились от остатков одежды и занялись сексом в акробатически-изматывающей позе. Второй клинч растянулся почти на всю ночь – они успели вздремнуть, вымотанные и расслабленные, вытянувшись поперек заляпанных белым и розовым простыней.
Третья сцепка была самой долгой. Мучительно долгой. Изнуряюще долгой. Настолько, что им впервые пришлось говорить.
- «Самое бесполезное, что ты делал в жизни»?
- Выучил арабский язык.
- Просидел в старшей школе целых два года. Надо было бросать раньше.
Змей слукавил. Самым бесполезным в его жизни была позерская казнь Тимми МакДаггета. Ради первоапрельского розыгрыша (разыгрывал он, конечно, судмедэкспертов, а не бедного Тимми) Змей распотрошил тостер, примотал провода к патрону и утрамбовал его в глотку своей жертве. МакДаггет нажрался транков и пребывал в отрубе, так что не озаботился попыткой накормить его боеприпасами. Включив тостер и пустив нагрев на провода, Змей подорвал патрон, а вместе с ним и горло Тимми. Тостер он забрал с собой, так что природа таинственной детонации и пули, убившей жертву изнутри, так и осталась неразгаданной.
Пожалуй, ничего более тщательного – и притом бестолкового, - он в своей жизни больше не делал. А заплатили ему за МакДаггета до обидного мало – всего пять штук.
- Отличный ответ. Можно я у тебя его скопирую?
- Ты политик… политикам нужно быть умными.
- Если бы способность окончить старшую школу коррелировала с умом, мы бы жили в другой вселенной…
Змей засмеялся и медленно, всем телом потянулся. Крупный узел, растягивающий задницу почти до боли, начинал опадать. Они говорили все утро: о глупых журналах и тестах, которые в них публикуют; о том, почему дождь называется дождем, а лошадь – лошадью; о том, почему либертианские республиканцы неправы, а идеи минархистов заранее обречены на провал; о том, почему в древности на аренах устраивали представления с убийствами, а не с прелюбодеянием. Идея секс-колизея взбудоражила обоих, ведь тогда «бойцы» не были бы одноразовыми. С точки зрения бизнеса это выглядело прибыльнее, чем годами воспитывать гладиаторов, чтобы за несколько минут их порубили в капусту.
- «Твоя биография за тридцать секунд»?
- Родился.
- Оригинально.
- Школу бросил в пятнадцать, от предков сбежал в шестнадцать. Три аборта, с десяток приводов за хулиганство. Встретил расцвет неононконформизма в Торонто, чуть не лишился там почки и мочевого пузыря…
- Зря, - протянул Светлый. - Мочевой пузырь – нужная штука.
Змей усмехнулся и медленно двинул бедрами, перекатываясь и усаживаясь сверху на чужой хуй.
- В двадцать три открыл бизнес по вулканизации шин, - сказал он, - потом был автомехаником, потом…
- Твои тридцать секунд истекли, - сообщил ему Светлый, обнимая за талию. Узел почти не двигался внутри, но когда Змей ерзал задом по его бедрам, головка члена смещалась и окатывала всё тело мурашками.
- Теперь я, - слабым голосом сказал Светлый. - Технологический в Нью-Либерти, потом правовая степень в Уэслианском. Три года ассистировал конгрессмену Томелти, в двадцать восемь присоединился к Трансгуманистам, пять лет был членом ген-ассамблеи США, последние два года – член палаты советников Конгресса…
Это звучало, как если бы Змей вбил фамилию Светлого в поисковике и читал первую же выпавшую страничку.
- А кроме политической жизни у тебя есть… - он помедлил, подбирая нужное слово, - … хоть какая-нибудь?
Светлый пожал плечами, откидываясь затылком на постель и придерживая Змея за бедра.
- Родители живы, семьи и детей нет…
- И не будет, - сказал Змей. Он елозил ягодицами, едва слышно постанывая и ощущая, как мучительно-сладко растягивает, распирает внутри чужой член. Как узел едва заметно смещается, заставляя мурашки табунами бегать по спине и внутренней поверхности бедер. – Альфы и омеги могут забыть о детях навсегда.
- Я работаю над тем, чтобы забывать не пришлось, - Светлый помолчал, глядя из-под блеклых, прямых как стрелы ресниц. А потом вдруг спросил: - Если бы ты мог стать кем угодно... кем бы ты стал?
- Собой, - сказал Змей, наклоняясь и устраиваясь щекой на широкой, кипенно-бледной груди. – А ты?
- Собой…
- Серьезно? Человеком, на которого совершают по двадцать покушений в год?
- Серьезно? Человеком, которому при установке сигнализации могут прострелить ногу?
Змей хмыкнул, проводя ладонями по светлым плечам, лаская пальцами розоватые следы от шрамов – один за другим, словно это он их оставил, а теперь любовался творением своих рук.
- Зачем ты это делаешь? – спросил он. – Зачем тебе за нас драться? Нас все равно изведут, как вшей, а тебя убьют…
Светлый взял его за руку. Поднял, с любопытством рассматривая татуировку.
- У тебя в жизни есть смысл? – спросил он. - Есть, ради чего жить?
- Ради себя, - сказал Змей.
Светлый качнул головой, а затем поцеловал внутреннюю сторону его запястья, лаская губами татуированную кожу.
- Этого мало. Нужен кто-то... или что-то. Нужен смысл.
Татуировки были глупыми. Змей открыл первый подвернувшийся роман шестидесятилетней давности и выдернул из него пару строк, одну на левую руку, а другую – на правую. Эти слова не значили для него ровным счетом ничего. Как и преторианский крест, вместе с цепью валяющийся где-то в вещах. Все это – просто змеиная шкура. Змеям не нужен смысл.
- У бет этим смыслом может стать семья, - тихо продолжил Светлый. - Любимый человек, ребенок. А у нас...
Змей оскалился – весело и капельку злобно, показав ровные белые зубы.
- Ах, бедный я омега, ведь в жизни больше нет смысла, кроме как рожать…
Светлый качнул головой, и взгляд у него был серьезный.
- Смыслов много, - сказал он. – Я не стремлюсь к тому, чтобы все альфы и омеги принялись плодить себе подобных.
Змей опустил руку, словно планируя заткнуть ему рот, но вместо этого – скользнул подушечками пальцев по изгибу губ. Сейчас эти губы не улыбались.
- Я хочу, - сказал Светлый, глядя на него снизу вверх, - чтобы каждый из нас имел выбор.
* * *
Все их время, проведенное вместе, было разрублено на бесконечно длинные, широкие пласты. Словно драгоценная картина, изрезанная вандалами.
Вот пласт, где они говорят. Говорят бесконечно, словно вся их жизнь заключена в этой беседе, и чем дольше они будут говорить, тем дольше проживут. Они говорят, перебивая друг друга, или прислушиваясь друг к другу, или глядя, как двигаются чужие губы, замирая в сцепке, переплетаясь на замызганных, наполовину содранных с кровати простынях.
Вот пласт, где они долго, по-звериному трахаются, впиваясь пальцами и оставляя синяки, ударяясь о края постели, об пол, о резное деревянное изголовье, каждую секунду рискуя покалечиться.
Вот пласт, где они курят, а потом Змей показывает, как правильно затушить сигарету об язык.
Потом они целуются.
Их слюна – с привкусом пепла и крови.
- Ты пахнешь кожей, - сказал Светлый, вдавливая Змея в простыни и лаская губами его правый сосок. – Сыромятной кожей и сталью. Раскаленными камнями и анисом. И…
Змей засмеялся, переворачивая Светлого и ударяя его спиной о постель, падая сверху – совершенно голый, задыхающийся, жадный до поцелуев, объятий и горячих ритмичных движений. Все, о чем ему не хотелось думать, осталось за пределами этого дома. Мальчик по имени Флип, которого Змей убил. Альфа по имени Кэлам, которого Змей не послушает. Только Светлый был тут. Человек-абсолют, обреченный на смерть.
- Ты пахнешь степью, - сказал Светлый. Облизнул губы, глядя совершенно пропащими, отчаянно голодными глазами, и ухватил Змея за бедра, грубовато натягивая его на себя.
Змей вскрикнул, принимая каждый дюйм его неоспоримых достоинств; трахать здоровенного детину – это вам не ваньку валять, это больно, и жарко, и так, что по спине продирает морозом, а внутри растягивает, словно в тебя запихнули пару членов разом. Змей внимательно, сосредоточенно двигался в такт с чужим телом – как его идеальное дополнение, вторая половина механизма. Они оба сейчас – лучше, чем были когда-то, и сильнее, чем могут когда-либо стать. Змей стонал, скользя пальцами по чужим плечам, гладким и округлым, будто каменным – если бы только камень мог быть таким горячим! Подался навстречу, обхватив одной рукой за шею, и впился в губы злым, звериным поцелуем. Светлый воспротивился ему, попытался привстать, подмять под себя, но Змей пихнул его обратно с такой силой, что в остове кровати что-то хрустнуло.
- Ненор… мальный!
- Заткнись, - Змей засмеялся, запрокинув голову и всем весом насадившись на член, седлая Светлого и двигаясь на нем грубо, стремительно, вскрикивая на каждом толчке. Он мог быть таким; он хотел быть таким – идеальный убийца, идеальный любовник, и не важно, что у него невыразительные брови и кривой нос, не важно, что единственное красивое в нем – смеющийся рот и монструозные убийства, не важно, не важно! Все это – мелочи.
Светлый прошелся ладонью по его животу, лаская дорожку жестких темных волос, поднимаясь выше и щекотно водя пальцами где-то на уровне солнечного сплетения, а потом вдруг вскинулся, толкаясь в жаркое, упругое нутро. Змей схватил его руку, словно это – спасение, пенопластовый круг в глупую красно-белую полоску. Пойманную ладонь прижал к себе, надавил, позволяя Светлому пройтись пальцами по влажной коже. Застонал и откинулся назад, с упоением кусая себя за губу, двигая задницей быстро и жадно – жарче, жестче, сильнее, еще, еще! Так, чтобы внутри всё взрывалось от боли, натяжения и удовольствия разом. Вскрикнул и от неожиданности упустил чужую ладонь, теряя к ней интерес и кончая, прозрачной предсеменной жижей выплескиваясь себе на грудь и живот. Выпрямился в струну, давясь стонами, но ни на секунду не прекращая толкаться, словно пытаясь выебать из Светлого все мозги.
Тот промычал, и Змей наконец-то почувствовал, как внутри пульсирует чужой член, как вздувается узел – уже не так сильно, как в первые дни, и, пожалуй, если попытаться, то даже получится с него соскользнуть. Но Змей не отстранился, не попытался освободить зад. Напротив – закрыл глаза, насаживаясь до упора и лишь ерзая бедрами, туда-сюда, коротко, устало, обхватывая ногами тело любовника и укладываясь на него, сбито дыша в чужой рот.
- Ненормальный, - выдохнул Светлый, проводя ладонью по его коротко обритому затылку, и дальше – по шее, по крепким лопаткам…
Чокнутый.
Дикий.
- Ты так пахнешь…
Опять.
- Мне раньше казалось, у тебя другой запах.
Змей лежал, дыша Светлому в шею, и постепенно приходил в себя.
Фальшивые удовые нотки – сладковато-древесные, осторожно вплетенные в его природный запах, - вымокли под дождем, а то, что осталось, за двое суток было смыто потом и стерто о простыни. Змей наконец-то был голым. Совершенно обнаженным, не прикрытым ни дорогими брендовыми шмотками, ни фальшивым ароматом.
- Ты теперь даже пахнешь похоже, - медленно сказал Светлый, целуя Змея в тыльную сторону ладони. – И внешне – копия он…
Это было… как упасть. С небольшой высоты – просто споткнуться и грохнуться, отбив колени. Это очень обидно – отбить колени, если ты грандиозный махинатор и знаменитый убийца.
- Копия кто? – растерянно спросил Змей.
- Копия мой бывший, - сказал Светлый. В его голосе не было ни капли беспокойства – он знал, что Змей умный мужик, которого не волнуют чужие интрижки. Который не взревнует, не обидится и не устроит истерику.
Особенно если этим интрижкам – сто лет в обед.
- Блядь… - выдохнул Змей, резко усаживаясь на чужом теле.
Интуиция вздрогнула, впервые от начала течки подав признаки жизни. Конечно, на чужие интрижки Змею было наплевать. Но если бывший парень твоей жертвы, которого скрывали от прессы так тщательно, что ты о нем ничего не знал, в точности на тебя похож – это не случайное совпадение.
- Он тоже омега? Сильно похож?
Светлый улыбнулся и медленно провел пальцами по лицу Змея. Тот отдернул голову.
- Ну? Он тоже омега?
Тот момент в покерном клубе… Растерянность, смущение, замешательство на чужом лице. Вздернутые брови, желваки над челюстью… Словно Светлый увидел того, кому был не рад.
Это длилось меньше секунды, но Змей был обучен замечать подобное.
- Он омега, - Светлый кивнул. И озадаченно сдвинул брови. – Мы давно уже расстались. Какая разн…
- Сильно похож?
Светлый подумал и кивнул снова.
- Когда увидел тебя в клубе, сперва подумал, что ты – это он.
Из-за развитых рецептивных полей каждый альфа и омега распознает на тысячу запахов больше, чем любой, даже самый повернутый на парфюмерии бета. Но существовал один особый, незабываемый аромат, для распознания которого не нужны ни омежьи рецепторы, ни талант нюхача.
Это запах кидалова.
Интуиция визжала, как подстреленная рысь, и никакая течка не смогла бы её заткнуть. Змей привстал, скрипнув зубами и осторожно, мучительно стягивая себя с чужого узла, преодолевая напряжение мышц и инстинктов. Вторые сутки течки – то время, когда её уже можно относительно безопасно прервать.
- Подъем, - выдохнул он, хлопнув Светлого по животу. - Выходные закончились.
Тот вскинулся, усаживаясь на постели и растерянно глядя, как Змей хватает свои вещи и старается поскорее их натянуть.
- Я не понимаю…
Змей встряхнул штаны, пытаясь отыскать, куда нужно совать ноги.
- Тебе лучше не знать, что я сделал, чтобы в течение двух суток оставаться с тобой, - уронил Светлый, и голос его был прохладным. Шутки закончились. – Я имею право задавать вопросы, и хочу получить на них ответы. При чем тут Якир? Что происходит?
Змей выпрямился, застегивая на левом запястье браслет безвкусных золотых часов.
- Я думаю, - сказал он размеренно, словно пытаясь загипнотизировать голосом, - что сегодня кто-то попытается тебя убить.
ГЛАВА 8
«… благодаря чему добьетесь исключительных успехов. Но будьте осторожны! Сегодня вам стоит быть особенно внимательными за рулем: звезды предупреждают о повышенном риске дорожного травматизма.
ВЕСЫ
Готовьтесь к новому этапу в личной жизни: возможно, уже сегодня на горизонте появится очередной претендент на ваше сердце! Зато коммерческих сделок, покупок и рискованных предприятий лучше избегать. Оставайтесь дома и проведите весь день с любимым человеком. Не послушаете предупреждение звезд – подвергнете себя страшной, возможно даже смертельной опасности.
СКОРПИОН
Наконец-то у вас появится возможность отложить в кубышку немного денег! Воспользуйтесь этим шансом, и уже к середине лета сможете накопить на давно желаемую покупку. Будьте практичны, научитесь считать деньги и доводить все дела до логического завершения. И тогда уже вечером вас ждет небольшая награда.
СТРЕЛЕЦ
Ни одна проблема на вашем пути не сможет вас остановить! Настало удачное время, чтобы устранить конкурентов на рабочем и любовном фронтах. Докажите своему начальнику, что вы незаменимы, а своей половинке – что любите её больше всех. Если правильно распределите ресурсы, уже скоро вы будете купаться в денежном достатке и всеобщем обожании.
ГОРОСКОП НА 30 ИЮЛЯ 2104 ГОДА ДЛЯ ОМЕГ
КОЗЕРОГ
Звезды бросают вам вызов! Скорее всего, в текущий момент ваша жизнь изменится к худшему, но вы быстро сможете со всем разобраться. Главное – не совершать необдуманных поступков. Взявшись за трудную работу, оцените все «за» и «против», и только после этого действуйте. Только в этом случае вы добьетесь успеха.
ВОДОЛЕЙ
Сегодня ваш безусловный талант, к сожалению, не сумеет оградить вас от проблем на работе. Рассеянность и невнимательность помешают вам добиться основных…»
Интернет-издание «Гороскопы на 2104 год | Сборник прогнозов», раздел «Ежедневный гороскоп на 2104 год», автор статьи – астролог Сильва Перро
* * *
Судя по обновлению страховок и выпискам со счетов, Якир Хейкки, один в один похожий на Змея, уже два месяца не подавал признаков жизни.
- Думаешь, сдох?
- Вряд ли… Возьми мое фото – вдруг он менял внешность, чтобы сильнее смахивать на меня. Прогони с распознаванием лиц через водительскую базу.
- Думаешь, отыщем Якира под новым именем?
- Вполне возможно.
- Э-э-э-э… - Светлый наклонился, заглядывая Змею через плечо. – У меня вопрос…
Змей кивнул, указывая на мобильник.
- Светлый, это Кэл. Кэл – это Светлый. Если мы закончили, то…
- Проведи зачистку, - сказал Кэлам. – Перезвоню, когда что-то найду.
И отключился.
Существование Якира Хейкки подтвердило, что чутье Кэлама не зря с первого дня било тревогу.
«Почему я?»
«Наш заказчик нуждается в элитном киллере. Кто может быть элитнее?..»
О-о-о-о нет. Им действительно нужен был Змей и никто, кроме Змея, но не из-за его профессионализма. Им нужен был тот, кто на видео плохого качества сойдет за человека, с которым Светлый когда-то спал.
- Ханзи, пожалуйста, объясни мне хоть что-нибудь…
- Мне нужен твой ноут. И всё, что умеет вибрировать.
- Что?..
- Нас могут прослушивать.
«Какие средства наблюдения у вас имеются?»
«Увы, никаких. У Светлого хорошая система безопасности…»
Не настолько хорошая. У заказчика явно был план, и этот план включал не просто убийство Светлого, но и полную его дискредитацию. Черт знает, какой компромат заказчик накопал на Светлого и Якира, и один только Бог ведает, какой компромат на камеру может наговорить Якир, если ему заплатить. Или припугнуть стволом. Железо и цифры на электронных счетах – равноценная плата.
- Ого… Даже не буду спрашивать, откуда у тебя столько вибро-игрушек.
- Бывший любил эксперименты.
- Надеюсь, не Якир?
Всё закончится грандиозно: главного бойца за права генетических меньшинств собственноручно прикончит его любовник-омега. Подрыв репутации. Скандал. Активное разбрасывание грязного белья…
- Мне нужен скотч.
- Ч… что ты делаешь?!
Все, над чем работал Светлый, можно разбить одним чудовищным скандалом. Змей никогда не пожалел бы того, за кого ему уже внесли предоплату… вот только он не любил, когда его используют вслепую. Как игрушку, как мячик для пинг-понга, который после игры можно отправить в утиль.
Увы – теперь ничему нельзя было верить. Раз у заказчика был план, значит, за Светлым в квартире следили. Установить, каким образом велась слежка, было непросто, и Змею пришлось проверять все варианты. Собрать чудовищный прибор из двух лампочек, аккумулятора и разломанной микроволновки, чтобы прокварцевать квартиру и избавить её от «умной пыли». Сделать осциллограф для поиска жучков – своих и чужих, - взнуздав ноутбук Светлого и едва не спалив ему импульсным сигналом материнскую плату. Скотчем закрепить на всех окнах вибрирующие предметы, чтобы естественную вибрацию стекол нельзя было считать при помощи лазерных микрофонов и преобразовать в речь. Теперь их приватность оберегали бритва Светлого, его зубная щетка, два мобильника, колонки и с полдюжины игрушек из секс-шопа, включенных на режим вибрации.
- Это какое-то сумасшествие, - выдохнул Светлый, разбивая пепельницей найденные жучки. – Если всё это тут было, то наш секс уже могли записать…
- У меня в часах – ддос-подавитель сигнала, - сообщил Змей, перерывая кухню. - Девяносто процентов жучков против него беспомощны. В последние двое суток они передавали белый шум.
- А оставшиеся десять?
- Будем надеяться, что таких у тебя в квартире не водилось.
В любом случае, компромат, не подкрепленный остывающим трупом Светлого, мало что значил. Но сказать это Светлому – значит, подорвать его доверие к себе.
- Я догадываюсь, кто на тебя охотится, - сказал Змей, бросив в раковину пригоршню жучков и залив их водой. Вытер руки, открыл ящик со столовыми приборами и задумчиво их осмотрел. – Я с ними разберусь… если ты мне поможешь.
Светлый кивнул, встав за его левым плечом.
- Что мне сделать?
- У тебя есть оружие?
- Я…
Змей дернул уголком рта и выбрал нож для ветчины с длинным металлическим лезвием.
- Если есть, тащи сюда.
Конечно же, у Светлого было оружие для самообороны. Змей оценил калибр, отстрелил несколько лишних патронов, а затем принялся нагревать нож над плитой.
- Я не понимаю, - в сотый раз повторил Светлый, и глаза у него были отчаянными. – Зачем…
Змей внимательно посмотрел ему в глаза, не убирая нож от конфорки.
- Я на тебя напал, - сказал он. Хватит скрываться, все карты на стол. – Ты оказался гораздо умнее, чем я рассчитывал. Нашел жучки, обезопасил окна от прослушки…
- Ты же сам…
Змей прижал палец к губам, обрывая поток возражений. А потом задрал футболку, задумчиво примерившись к себе ножом. Светлый взглянул на него с ужасом.
- Что ты…
- Ты защищался, - твердо сказал Змей. – Трижды в меня выстрелил, один раз задел. Я оказался ловким, и потому выжил. Ты оказался умным, и потому сбежал.
- Это…
Змей прижал к себе нож, аккуратно перекатывая его ребром по коже. Важно было сделать ожог такой ширины, как оставила бы пуля нужного калибра. Кожа спеклась и завоняла паленым, а Светлый – умный, смелый парень, - вскрикнул так, словно жгли его. Впрочем, - подумал Змей, - если бы жгли Светлого, он терпел бы молча.
Отбросив нож, Змей одернул футболку, застегнул пиджак и покинул кухню.
- Поезжай в офис, собери своих телохранителей и попытайся работать в штатном режиме.
- А ты…
- А я… - Змей усмехнулся. И поднял с пола чудом не раздавленные солнцезащитные очки, которые уронил в гостиной двое суток назад. Тряхнул рукой, привычным движением раскрывая дужки, и с удовольствием их надел. - … а я попробую сделать так, чтобы тебя больше не беспокоили.
* * *
Он знал, что Светлый будет задавать вопросы. Знал, сколько странного, сумбурного, пугающего и непонятного скопится у бедняги в голове. Он все это знал.
Но что за дело Змею до чужих страхов?
Сейчас важно было прояснить только одно: его подставили сознательно, заранее все спланировав, или просто дописали сценарий по ходу дела? Если второе, то Змей, пожалуй, за дополнительную плату готов был с этим смириться. И убить лучшего ебаря, с которым ему довелось спать.
Но если первое…
- Вы подослали меня к гребаному спецназовцу! Где он служил? Почему это засекречено?
- Уверяю, у нас нет никаких данных о том, что Болгов связан с силовыми структурами…
Шесть утра – самое немноголюдное время в переговорном клубе «Хало». И все-таки его двери гостеприимно распахнулись, впуская Змея и его посредников.
Первый и Второй не стали избегать встречи. Первый выглядел злым, хотя тщательно скрывал это под маской растерянности. Второй, в свою очередь, был растерян, и не старался это скрыть.
- Мы думали, ты настоящий профи…
- Если ни хера не рассказывать своему профи о его жертве, то он вполне может облажаться, - огрызнулся Змей. – Какого хуя наш милый политик обладает навыками, которыми не должен обладать? Какого хуя он потрошит мои датчики, палит «умную пыль» и пытается грохнуть меня раньше, чем я сам его грохну? Вы заказывали мне конгрессмена, а не боевика! Я должен знать, с чем работаю! Где он служил?!
- Насколько мы знаем, он нигде не…
Змей дернул рубашку – чистую, идеально отглаженную черную рубашку; он наконец-то переоделся в свежую одежду, и был несказанно этому рад. Задрал полу, обнажая живот и демонстрируя его собеседникам.
- Я чудом ускользнул, - уронил Змей. – А у меня, знаете ли, неплохой опыт в уклонении от пуль. Если вы сейчас же не выложите все, что знаете о Светлане Болгове, мы разрываем контракт и расходимся.
След от пули перечеркивал косую мышцу живота, расцветив её красным, болезненно сморщившимся ожогом. Первый смотрел Змею в лицо, так и не опустив взгляд к месту предполагаемого выстрела. Второй во все глаза пялился на его живот.
- Если даже ты и твой хакер не смогли нащупать, что за личину скрывает Болгов под шкурой политика… - Первый дернул уголком рта, силясь изобразить улыбку, но не смог перебороть себя. Так и продолжил с раздражением смотреть на Змея. - … то что же ты хочешь от нас?
Это был их шанс. Отличный шанс, чтобы посвятить Змея в суть проблемы, покаяться и попросить продления контракта. Но – какая неожиданность! – каяться никто не собирался.
Впрочем, Змей на это и не рассчитывал.
- Видимо, Светлый просто обманул всех нас…
- Он обманул вас, - отрезал Змей, опуская рубашку. – А вы подставили меня. Сами теперь с ним ебитесь.
Первый дернул бровью.
- Хваленый киллер сбегает, потому что кто-то попытался начинить его свинцом?
- Мне кажется, что вы были со мной нечестны, - ответил Змей, глядя ему в лицо. Он давно уже потерял интерес ко Второму и сосредоточился на том, кто имеет в этом деле хоть какую-то власть. – А я не работаю с теми, кто мне врет.
- Повторюсь, - процедил Первый, - мы не имеем никакого отношения к…
Змей методично заправлял рубашку под ремень штанов. И обдумывал лучшую новость за сегодняшний день: он и вправду был им нужен. Именно он – его лицо вкупе с его умениями. Ни одного киллера (особенно того, который облажался на задании, упустил жертву и словил пулю) так не обхаживали бы.
- У меня нет поводов, чтобы вам верить, - сказал он.
- Станет ли поводом повышение гонорара? – Первый недовольно скривил губы. - Просто разберись со Светлым, парень, просто разберись и всё!
Это звучало примерно так: «разберись со Светлым, а мы разберемся с тобой, чтобы получить эпичную развязку и не платить тебе лишние деньги». Змею такая формулировка не понравилась.
Увы, если он все-таки соскочит, упакует вещи и махнет куда-нибудь в Танзанию, то Светлого пристрелят и без него. Материалов для скандала будет меньше, но им и этого хватит – неспроста бывший дружок Светлого три месяца тому назад сменил имя. Кэлам нашел его в базе – даже забавно, как легко вычислить твоего двойника по твоему же фото… - и последняя активность на его счетах была отмечена трое суток назад. Видимо, Якир послужил хозяевам, выполнил свою часть договора и залег на дно.
- Убей его, Змей. Убей его сегодня, всё равно как. Мы возместим тебе любые… неудобства, - Первый брезгливо мазнул взглядом по его животу.
Видимо, подозревал, что Змей с ними не очень-то честен.
Итак, вопрос: новые документы, большой чемодан и Танзания?
- Это наше последнее предложение. Или соглашайся, или…
Или что, парни? Вам нужно, чтобы убийство можно было связать не просто с кем-то, а со Змеем и его лицом. Если у вас получится, всё полетит к чертям – усилия Светлого, его борьба, подкрепленная только шестеркой и семеркой в кармане, его Великий Крестовый Поход во имя генетических меньшинств, их права жить, образовывать семьи и рожать. Во имя того, чтобы дети-альфы и дети-омеги не умирали оттого, что их не ставят в очередь на пересадку. Во имя того, чтобы мальчишки вроде Флипа, молодые, но уже отчаявшиеся, уже поломанные, пережеванные, запуганные государственной системой, не кончали с собой и не глотали колеса ради абортов.
Раньше Змея всё это вряд ли тронуло бы. Он всю жизнь был сам по себе – омега вне омег, ни от чего не зависящий, ни к чему не привязанный. Но теперь весь его мирок – взлелеянный, тщательно сложенный кирпичик к кирпичику, - разламывался на куски.
И раз уж такое случилось… раз заказчик облажался и решил использовать Змея, как разменную монетку – значит, с этим нужно разобраться.
Змей наклонил голову, зло и упрямо глядя на Первого. Будто через силу соглашался на его уговоры.
- Я все сделаю.
И еще – от самого входа, надевая очки и отсоединяя от лица «мушки»-датчики для создания фальшивого облика:
- Позаботьтесь, чтобы в надбавке за неудобства было шесть нолей.
* * *
Если бы однажды Кэламу на Рождество явился настоящий Санта и пообещал исполнить любое желание, тот пожелал бы Змею мозгов.
Правда, старый хрен вряд ли сочтет его хорошим мальчиком, заслужившим презент. Хорошие мальчики не подделывают документы, не строят финансовые пирамиды в Боливии и не помогают киллерам убивать людей.
- И ты позволил продырявить себе живот…
- Прижечь себе живот. Это разные вещи.
- … чтобы показать, что пострадал из-за них, а значит, верен им и заслуживаешь правды?
- Примерно так.
- Глупо, Змейс, как же это глупо!
- Это могло сработать.
- Это слишком глупо. Но ты не настолько дурак, следовательно…
Кэлам был бесконечно умен. И понятлив. И умел видеть второй, третий, десятый слой, разбирая чужие действия волоконце за волоконцем. Идеальный спутник идеального киллера.
- Ах ты хитрый хрен, - Кэллам присвистнул. – Ты ввел их в заблуждение. Если цель и правда о себе что-то скрывает, нужно копнуть поглубже. А пока они будут копать, у тебя будет несколько дней, чтобы самому на них выйти.
Проверяя амуницию перед заданием, Змей предпочитал ни на что не отвлекаться. К счастью, болтовня по мобильному, сигнал которого был трижды зашифрован, перешифрован и пущен в обход через Ямайку, его не отвлекала.
- Итак, ты выманишь Светлого из партийного офиса… и что? Инсценируешь покушение, чтобы его охрана начала работать старательнее? Промахнешься, чтобы потянуть время? Рассыплешь лепестки роз и признаешься ему в любви?
- Буду импровизировать.
Соблазн отступить в тень и не делать вообще ничего был слишком велик. К сожалению, Змей понимал, что это не даст ему ни выгоды, ни дополнительного времени.
- Думаешь, Светлый будет действовать по твоему сценарию? Что, если он просто окружит себя небольшой армией, засядет в офисе и…
- Он сделает то, что я ему скажу.
Змей созванивался со Светлым меньше часа назад. Тот не был напуган. Не паниковал. Не пытался сбежать на Майорку. Иногда Змею казалось, что так проявляется какой-то внутренний дефект: здоровый человек не будет, просто не может быть так спокоен, если его пытаются убить. И уж тем более не вступит в сговор с тем, кто явился в его дом с очевидными целями: обмануть и лишить жизни.
Но Светлый был идеально спокоен. И согласился выйти из офиса в двенадцать. Раз Змею это нужно, то почему нет?
Пожалуй, в этом бесстрашии проглядывало что-то нездоровое.
- Могу я на этот раз рассчитывать, что Светлому ничто не угрожает?
- Можешь. Если только...
- Если только. Понимаю.
Кэлам и впрямь был идеальным спутником. Ему стоило поостеречься: когда Змей говорил, что однажды отобьет его у Джозетт, доля шутки в этом была не такой уж большой.
- Не зарывайся, Змейс. Не хочу, чтобы тебя убили.
- Не дождешься. Удачи в Тиллиболде.
Раз информационная гора не пошла к Магомету, Магомет решил наведаться к ней лично. Якир Хейкки хранил радиомолчание и не пользовался счетами уже трое суток, так что Кэлам начал искать его по старинке, отправившись в двухчасовое дорожное путешествие до Тиллиболда.
Отключив наушник, Змей занялся более насущными делами. Пристрелку новой винтовки он выполнил неделю назад, и теперь оставалось оборудовать себе «гнездо» для стрельбы. Аккуратное, слегка захламленное для маскировки, арендованное через пару подставных счетов и расположенное там, откуда офис трансгуманистов будет виден как на ладони.
Всё это время, выполняя скучные и заученные до автоматизма действия, Змей в глубине души ждал звонка. Так сильно ждал, что почти не удивился, когда мобильник подал сигнал.
- Найми секретаря. До тебя сегодня не дозвонишься...
Пожалуй, у Змея и впрямь был насыщенный день. В телефонном смысле этого слова. Но сейчас это было не очень важно.
А важно было то, что его представление со следом от пули сработало. Вряд ли ему поверили – но задумались, много ли он знает, и не проще ли выложить карты на стол.
Чтобы проверить информацию, заказчику понадобилось два с половиной часа. Чтобы решиться на звонок – еще немножко.
- Прости, что пытались тебя обмануть.
Голос был нейтральным. Змей не знал, принадлежал ли он Первому или Второму, был ли искажен, синтезирован или пропущен сквозь фильтры, говорил ли с ним заказчик, или кто-то из множества подставных лиц. Да и какая разница?
- Итак, ты уже сам все узнал. Якир Хейкки пошел на сделку и получил с этого неплохие дивиденды. Тебе тоже не стоит отказываться от гонорара и пытаться нас кинуть. Теперь мы будем честны с тобой, а ты – с нами.
Змей молчал. И поднимался на нужный этаж. Часть здания ремонтировалась; удобно, если тебе нужно арендовать подходящее помещение и обеспечить полную конфиденциальность.
- Мы оба знаем: то, что ты сейчас пытаешься сделать, противно твоей природе. С куда большим удовольствием ты последуешь зову сердца и разберешься с тем, кого тебе заказали.
Голос был прав. Господибоже, сколько бы Змей это не обдумывал, как бы не анализировал политическую программу Светлого и его важность для альф и омег… было в этом что-то противоестественное. Змей не привык бунтовать. Иметь свое мнение – значило, выпасть из блаженного забытья и изнасиловать себя чужими проблемами. А чужие проблемы, даже самые серьезные, вызывали у Змея исключительно отрицательные эмоции.
- Решай сам. Но не забывай, что все политики – эгоцентричные бляди, которые делают людям хорошо, только чтобы их боготворили.
В наушнике зазвучали гудки.
Не то, чтобы Змею открыли глаза… Он и так понимал, что на одном стремлении к добру и справедливости далеко не уедешь. Что умение бороться и рисковать собой, имея в рукаве шестерку и семерку, требует от человека не только смелости, но и мотивации. Что движущей силой в жизни политиков часто являются амбиции и нарциссизм, а наградой за правильно выбранную позицию – обожание тех, кого ты защищаешь.
А еще – что странное, психопатичное бесстрашие Светлого появилось неспроста.
Змей собрал винтовку и проверил обзор. Теперь ему предстояло решить: что случится в двенадцать? Светлый будет амнистирован, или распрощается со своим пятым шейным позвонком?
* * *
Самое важное для киллера – умение ждать. Годами – чтобы твоя репутация начала говорить сама за себя. Месяцами – пока не сможешь подкараулить жертву. Часами – пока она не появится в прицеле снайперской винтовки. Но самое лучшее – когда остаются считанные минуты до выстрела, и все внутри сладко напрягается, замирает и слегка пульсирует в такт сердцебиению.
Телефон подал голос в без двадцати двенадцать, когда напряжение стало почти нестерпимым.
- Якир мертв, - сказал Кэлам. Голос его звучал так, словно он бежал. Или просто запыхался. – Убит. И не спрашивай, как я это узнал. Это навсегда останется между мной, книгой жалоб в ресторане «Этси» и двумя работниками местного кладбища.
Змей дернул уголком рта. Оправил рукава черной кофты – так, чтобы они полностью прилегали к коже и не стесняли движения. Размял пальцы в перчатках.
Значит, вот какие «неплохие дивиденды» получил от заказчика Якир Хейкки.
- … а еще, если ты давно не проверял свою недвижимость, спешу обрадовать: на всех трех квартирах тебя поджидают ребята с легким пехотным вооружением.
Всего квартир было четыре, но Змей не обманывался: последнюю тоже скоро вычислят.
- Даже не буду спрашивать, откуда у тебя данные по моим квартирам, - с укоряющей ноткой в голосе сказал он, – и сколько жучков ты там расставил. Лучше садись за комп и одолжи мне свои мозги.
- Они твои, Змейс, - судя по голосу, Кэлам усмехнулся. – Командуй.
Что будет делать заказчик, если твоя лояльность находится под сомнением?
Скорей всего, наймет дублирующего киллера. Змея давно уже засекли камеры – хоть где-то, да засекли. В покерном клубе, когда он был со Светлым. На дороге, когда Змей от него убирался. В районе офиса, когда он направлялся к своему «гнезду»… Всегда можно найти свидетельства, что смерть политика настала по его вине. А что пуля не та, или угол не подходит… Что ж, достаточно подделать результат баллистической экспертизы. Это неудобно и не совсем достоверно, но сработает, если Змей откажется стрелять.
- Я перечислю параметры офисов. Проверь их по камерам и накладным.
- Ищешь дублирующего снайпера?
Змей усмехнулся. Его идеальный спутник сегодня шел на рекорд.
- Если учесть высоту, расстояние для цели, угол обзора и наличие не наводненных людьми площадок, можно сузить поиск до…
Без тринадцати минут двенадцать.
Скоро Светлый появится на улице и попадет в прицел: твой или чужой.
- А если отбросить этажи с усиленной охраной?
- Проверю лифтовые шахты, коридоры… снайпер мог еще не добраться до места.
- Сити-роуд? Далековато… Чтобы стрелять оттуда, нужен я, а не кто-то вроде меня.
И, наконец, самый правильный вопрос, который следовало задать первым:
- Может, это вообще не снайпер?
У Змея не было уверенности уже ни в чем.
До часа «икс» оставалось шесть с половиной минут.
- Его могут убить не возле офиса, а в машине или дома. Приплести меня к этому будет сложнее, но…
- Что мне искать, Змейс?
Змей лег щекой на приклад. Винтовка была новенькой, и уже скоро её ждала мученическая смерть в огне. Змей предпочитал не выбрасывать, не перепродавать и не оставлять у себя орудия убийства, если их можно щедро приправить термитом и расплавить.
- Ассистенты? Секретарь? Телохранители?
- Сработанная команда. Никого нового.
- Проверяй по родственникам. Если кого-то из них шантажируют…
Три минуты восемнадцать секунд.
Кэлам был богом – самым настоящим богом виртуальной сети, но даже он был не всесилен.
- Все чисто, Змейс.
- Мы не там ищем, - выдохнул Змей. Успокаиваясь, сжал кулак, до скрипа натянув тонкую кожаную перчатку. – Я не знаю, где нужно искать. Кэл, я не…
- … ты начал верить в людей, - сказал Кэлам. И голос у него был рассеянный. – Ты наконец-то начал верить в людей, а зря. Ты заподозрил шантаж, но не предположил самое очевидное.
Змей взглянул на экран планшета. Провел пальцем по экрану, принимая файлы.
- Это…
- Парень, который получил на днях очень солидный денежный перевод.
Все-таки телохранитель. Один из тех, кто вытаскивал Светлого из облитой скипидаром машины и защищал, когда на него после взрыва чуть не рухнул потолок. Оказывается, долгая служба – еще не признак лояльности.
Двадцать пять секунд.
- Мы не знаем, за что ему заплатили - сказал Змей, прицеливаясь.
- Я не знаю, за что ему заплатили, - поправил его Кэлам. – Если данные прячут, значит, дело пахнет дерьмом.
Четырнадцать секунд.
За окном пылал день – жаркий летний день, наполненный солнцем, пылью и ароматом уда на запястьях. Самый обычный день – тысяча четыреста сорок минут, в каждую из которых на Земле умирает сто двадцать семь человек. И только от Змея зависит, умрет ли сто двадцать восьмой.
- Будет смешно, если мы пристрелим парня за то, что кто-то башляет ему за фриланс…
Светлый и его охрана появились у выхода из здания ровно в двенадцать.
В двенадцать ноль одну Змей нажал на курок.
* * *
Самое важное для киллера – умение ждать.
Но не менее важно – не тормозить тогда, когда у тебя на это нет времени. Если ты принимаешь решение и идешь против заказчика, будь готов ко всему: бежать, драться, делать это быстро, делать это с умом, делать это с изворотливостью животного, с упрямством хищной иглозубой змеи.
Либо ты очень быстрый, либо ты очень мертвый. Бей и беги, а потом ищи, куда ударить снова, и снова бей, и снова беги, найди, вычисли, сделай так, чтобы никто – никто, никто! - не посмел больше тронуть тебя и тех, кто под твоей защитой.
Потому что ты – смерть, потому что ты – страх, и разрушение, и орудие казни; и любой, кто попробует кинуть тебя на бабки или подставить – заведомо покойник.
Даже если это политик.
Даже если это – целое сборище политиков, щедро спонсирующих кампанию по устранению конкурента.
Светлого не любили многие сильные мира сего, но только самые наглые могли действовать так сложно, с такими заморочками, интригами и предосторожностями, что даже Кэламу было трудно их вычислить. Но сложно – не значит «невозможно», ведь Кэлам – бог сети, а Змей – его пророк. Его оружие. Его архангел Михаил.
Карающая.
Длань.
Господня.
<< читать дальше >>
-
-
02.07.2017 в 20:53