Schrödinger's cat is (not) alive
Боевое, мать его, крещение омегаверсом.
Работа написана по заявке.
Название: Потом мы все сгорим
Рейтинг: NC-17
Размер: макси (160 тыс.зн. / 30 000 слов)
Персонажи: Джона Джейн / Альдо Монкада
Жанры: омегаверс, фантастика, драма, экшн
Предупреждения: юст, нецензурная лексика
Важное объявление: читать дальшея пишу не учебник по функционированию военной авиации в условиях иных планетарных систем. Пожалуйста, не требуйте от меня этого) Текст пишется, чтобы весело и душевно подрочить на понятно что, и это «понятно что» - не матчасть. Ошибки в военщине? Возможно. Хотя мы не знаем, насколько раздолбайской и отличной от нашего времени будет военщина в будущем. Ошибки в физике? Наверняка! Почему я их не исправлю? Потому что они нужны для сюжета или атмосферы. Повторюсь – не учебник писал, а ловил лулзы. Так что всем добра и спокойного чтения.
Описание: «Монкада снял гермошлем и оказался… странным. Таким, как Джейн от него не ожидал. Не смазливый омега, которого бы сразу в койку и размножаться с ним до посинения. Не фотомодель с обложки, на которую хочется дрочить до одури, зажав член в кулаке. Монкада был красив, но не стандартной разрекламированной красотой, а красотой животного – неуловимой, зовущей, пьянящей почище пары стопок тайгера. Джейн неровно вздохнул»
читать дальше
Транспортный шаттл падал, как комета. Как гигантский утюг. Как кирпич весом в три тысячи тонн, нацеленный на чью-то голову. Боже, спаси и сохрани.
Наверное, снаружи это выглядело очень зрелищно: закругленный нос шаттла разрубал воздух, вгрызаясь в атмосферу Карпатии, как чудовищный гарпун в брюхо кита. Крылья горели от трения, ниобиевые оболочки разогрелись добела, но реактивные системы молчали – топлива в челноке было чуть, только для торможения и захода на посадку. И хорошо бы, чтобы эта посадка вообще случилась…
Джейн видел это в лицах экипажа: испуг. Неуверенность. Тихую панику, спрятанную в уголках глаз. Это спешка, во всём была виновата спешка: шаттл снаряжали на скорую руку, так отчаянно, словно всё население Карпатии без подкрепления передохнет за сутки.
А может, и правда передохнет, - Джейн не знал, его командировали тоже в спешке, не потратив на уточнение задачи ни минуты. В Карпатию бросили цвет ВВС, лучших пилотов, которых успели подготовить к переброске в течение дня. Видно, ситуация была и вправду критическая. В отряд к Джейну накидали парней с Рабицы, Локуса-5 и Верхнего Базилевка; он их впервые видел, но теперь почему-то должен был за них отвечать. К счастью, недолго – они приземлятся, получат распределение к какому-нибудь полковничьему херу, и Джейн снова забудет, что значит быть старшим по званию. Его всё это тяготило – незнакомые люди, разболтанные шаттлы, спешка и беготня… Его место – не тут, а в небе и с рукоятью управления в ладони.
Побыстрей бы уж.
В тысяче футов над поверхностью начались перегрузки – шаттл разворачивался и включал двигатели, проседал в воздухе под чудовищным инерционным давлением и тормозил, тормозил изо всех сил, всем своим плоским металлическим телом. Джона Джинджер Джейн, майор ВВС, пилот широкой души и скверного нрава, плохо относился к тому, что не мог контролировать – а сейчас он не мог контролировать решительно ничего. Действия команды не были слаженными; шаттл рыскал в разреженной атмосфере, не находя опоры, а внизу всё кипело, взрывалось и плавилось.
Карпатию лихорадило войной.
- … у них опять. Две или три эскадрильи, наши еле удерживают.
- Переход на ручное управление. Связь с ЦУПом потеряна.
- Тангаж тридцать два градуса, выравниваем…
- Подход, прием. Подход, запрашиваем данные.
- Вот блядство, нам же только выгружаться час или два, а у них там обстрел…
- Подход, прием!
- Вот сейчас ебнемся с полным брюхом пилотов, и будет нашим хуй, а не подкрепление…
- Шасси, закрылки выпущены, посадка…
Когда шаттл приземлился, Джейну показалось, что несчастная махина развалится прямо на посадочной полосе. Челнок трясся и вибрировал, но чувствовалась в этой тряске не упругость хорошо работающего механизма, а страдания полудохлого зверя. Милосерднее добить, чем заставлять бегать.
Джейн с удовольствием избавился от шлема; в наушниках сухие команды диспетчеров перемежались сплетнями о том, кого подорвали, и сколько ребят сегодня не вернутся на базы. Команда шаттла переволновалась, и казалось, что сейчас говорят все одновременно, нарушая субординацию и не слушая друг друга.
- … авиационное подразделение один шесть тильда два, направление – Смокровка! Пехотное подразделение три три восемь…
Перекличку вел солдатик-омега без единой «птички» на погонах. Совсем мальчишка, - подумал Джейн, - а уже угораздило вляпаться в войну. Староверы не щадят молодежь, а уж вымотать все кишки из омеги – лучшее для них послеобеденное развлечение. Извращение над природой, - вот так. Мужчина, женщине уподобившийся и приносящий жизнь. Плохо омегам в плену, ой как плохо, лучше сразу сдохнуть, чем помирать так, как решат за тебя староверы…
- Авиационное подразделение один шесть тильда восемь, - выкрикнул солдатик. – Направление – Сиречь! Авиационное подразделение один семь тильда один, направление – Скалица!
Джейн кивнул, пропуская своих ребят – подумать только, «своих ребят»! - вперед. Скалица, значит. Не космодром, не нефтедобывающие скважины, а тонкий рубеж, отделяющий староверов от тех, кого они ненавидят пуще смерти. Горячая точка, горячее некуда… Тронешь – зашипит обожженное мясо.
Парни Джейна уже отмечались у солдатика, толкаясь плечами с подвалившей пехотой. Распределение закончено; подкрепления для отрядов, разбросанных там и сям по северному полюсу Карпатии, уже сформированы. Когда Джейн прижал большой палец к планшету, позволяя снять биометрические данные, солдатик сверился с коммуникатором и присвистнул:
- Ого! Вас заберет сам полковник.
- Кто? – невнимательно спросил Джейн. Уши закладывало от грохота, и на этот раз были виноваты не взрывы. Диспетчеры пытались разрулить хаос, царящий на взлетке. Очередь отбывающих бортов росла пропорционально раздражению пилотов. С шаттла сгружали воду, наспех заполняя раздутые, матово-черные бока танкера. Махина была настолько колоссальной, что Джейн подумал – под крыльями танкера можно спрятать все истребители, рыскающие над поверхностью Карпатии, и останется место еще для пары дюжин.
- Вас заберет са-ам полко-о-овник, - с придыханием повторил солдатик. Глаза его лучились восторгом. – Его «клюв» уже приземлился. Как только воду сгрузят, вы отчалите.
- За нами прислали Монкаду? – не поверил Джейн. – Лично Монкаду?
- Он сам вызвался, - с ноткой зависти в голосе пояснил солдатик. – Сказал – проконтролирует доставку воды и новичков, ничего важнее для него сейчас нету…
Полковник Альдо Эвелин Монкада был легендой из тех, о которых все с восторгом слушают, но не очень-то верят. Злой, как тысяча демонов из преисподней, и талантливый, как Боженька, в свои первые шесть дней на Карпатии он создал единственный боеспособный авиационный отряд, а на седьмой день сказал: нахуй всё, ебнем по паре стопок?
Такой была официальная версия легенды.
Неофициальная версия была проще, но реалистичнее: Карпатия считалась ценным планетоидом в системе двух звезд. Кусок обожженного камня, каким-то чудом обретший орбиту и не распавшийся на куски, был доверху забит сернистой нефтью, годной для перегонки в авиационное топливо. Староверы прибыли сюда несколькими днями позднее, оккупировав южный полюс, и едва не вырезали противника под корень. Ресурсная значимость планетки тогда оценивалась на троечку из десяти, и воевать за неё правительство не желало. Почти на два года Карпатия стала местом пожизненной ссылки – сюда отправляли провинившихся летчиков и пехотинцев из дисциплинарных батальонов, и текучка была просто колоссальной. Чем сильнее распалялись староверы, тем более «одноразовыми» становились их противники – упрямые беты, неудержимые альфы, гибкие омеги… В этой ресурсной битве все они были равны, и помирали пачками, сгорая в разреженной атмосфере планетоида.
Вместе со своей крылатой техникой.
Альдо Монкада был первым, кто выжил на поверхности Карпатии дольше месяца. Выходец из дисбата, омега с вовсе не омежьей хваткой, животной интуицией и гибким холодным умом, он в первый же день лишился руководства и слепил эскадрилью на коленке – с битой техникой, двенадцатью парнями, которым нечего было терять, и двумя жгучими, беспощадно красивыми солнцами над головой. В тот день они успешно отбили атаку староверов, разбалованных частыми победами и слабостью противника. А потом день за днем Монкада и его парни горели в аду. Никак иначе эту бойню назвать язык не поворачивался.
Спустя неделю управление прислало дисбатовцам подмогу, оборудование и пару генералов, чтобы обеспечить контроль. Анализы нефтяных залежей были многообещающими: Карпатия оказалась слишком ценна, чтобы уступить её врагу. Крылья великолепной эскадрильи крепли: пилоты привыкали к меньшей силе тяготения и особенностям здешней атмосферы, а их техники крепчали умом и рассудком. Генералы, правда, все еще были одноразовыми и погибли в первой же серьезной стычке. Спустя три месяца, изведя на Монкаду целую стопку высших чинов и солдат попроще, управление сдалось и предложило ему очевидное решение: взять командование на себя. Записи о его дисциплинарных взысканиях были аннулированы, звание разом скакнуло до полковника, и больше Альдо Монкаду не трогали.
С тех пор прошло два года, и безбашенный омега, птица с металлическими крыльями и турбулентностью в сердце, солдат и убийца, благословленный самим небом, – он все еще был жив, здоров и легендарен.
- Авиационное подразделение один семь тильда один – на посадку! Авиационное подразделение один семь тильда два – подготовиться…
Джейн забросил за спину сумку с личными вещами – их ему полагалось всего ничего, - и зашагал к холодному и серому, как булыжник, «клюву» полковника. Многотонная махина уже принимала в свое брюхо солдат – те набрасывали на себя жилеты и затягивали высотно-компенсирующие трубки, надевали гермошлемы и проверяли внутреннюю связь. Пилота видно не было – кем бы ни был полковник Монкада, здороваться с новоприбывшими он не спешил.
- Тайгер – Виски, - прошуршал динамик. – Танкер загрузили, готовятся к взлету.
- Виски – Тайгеру, - откликнулся ровный, чуть усталый голос. – Ебись оно конем, чего так долго?
- Так это вам не цистерну залить, сэр, - обиженно откликнулся некто с позывным Тайгер. – Парни уже погрузились?
- Все на борту, ждем отмашку диспетчера.
Джейн затянул ремни. Брюхо «клюва» было таким же стерильным, как и его обшивка. Монкада явно следил за своей техникой.
Помедлив, Джейн включил коммуникатор.
- Майор Джона Джейн – Виски. Почему не можем вылететь сейчас?
- Виски – выскочке, - откликнулся усталый голос. – Мне этот танкер и его содержимое вдвое дороже всех вас. Не гоните лошадок, майор, сперва взлетает он – я прикрываю.
- Майор Джона Джейн – Виски. Почему страховкой занимается транспортное судно, а не истребитель?
- Виски – выскочке. Потому что все наши истребители только тем и занимаются, что прикрывают ваш зад. Знаете, как сложно защитить космодром?
Джейн догадывался. Он отключил коммуникатор, пытаясь не ощущать это всё: напряжение своих парней, от которого искрил воздух; растущее раздражение, распирающее изнутри грудную клетку; дурость полковника Альдо Монкады и грубость его заявления о том, что вода – подумать только, вода, как будто нет на базах систем фильтрации, как будто воду можно взять только с орбиты! – ценнее, чем дюжина отличных пилотов.
- Башня – Диплодоку, - сообщил диспетчер. - Разрешение на взлет. Башня – Виски. Разрешение на взлет.
Танкер шел первым – гигантский, как доисторический ковчег, несущий на своем борту всех живых тварей по паре. Крупный востроносый «клюв» выглядел на его фоне, как ласточка под брюхом у слона.
Джейн молчал, откинувшись затылком в углубление, и слушал себя. Нервы тонко дрожали: одно дело – встретиться с легендой, на которую тебе плевать, и проникнуться ею; другое дело – встретиться с этой легендой и разочароваться вконец.
«Клюв» прыгнул в воздух на таком мизерном разбеге, что Джейн лишь успел поразиться. А потом вспомнил: другая сила гравитации, другой воздух, другие правила… всё новое, а его пилоты даже не моделировали условия Карпатии на тренажерах. Спешка, чертова спешка, ни на что не хватило времени… Не удивительно, что пилоты тут расшибались как мухи. Они просто не успевали привыкнуть к новым условиям.
А потом в наушниках надрывно заорал предупреждающий сигнал, и думать стало некогда.
Прикрыть космодром, обеспечивая безопасность на время приземления шаттла – задачка не из легких, но парни Монкады знали, что делают.
Чего они не могли, так это извести весь выводок истребителей, с орлиным упрямством поджидавших добычу за чертой космодрома.
- Тайгер – Виски. Сели на хвост танкеру. Можем остаться без воды.
- Бренди – Виски. Парни далеко, нас с Тайгером на всех не хватит.
- Тайгер – Виски. Иду на перехват, тут ебаное светопрес…
- … кающий маневр, ду…
- … ем, прием…
- … смена эшелона на четы…
Джейн закусил губы, упираясь затылком в упругую спинку сидения. Об этом их предупреждали: в системе две звезды и восемь типов излучения, нехарактерных для Земли-4; магнитные поля планетоида нестабильны, его орбита стонет и колышется, как линия кардиограммы, и «связь без помех» - мечта, которая сбывается один-два раза в день. Все приборы в перманентной истерике, и те пилоты, которые не обладают безупречным чутьем и дюжиной ангелов-хранителей, погибают в течение месяца.
Полковник Альдо Монкада, незримое божество Карпатии, помолчал немного и включил связь.
- Виски – Тайгеру и Бренди, - голос у него был прохладный, с колкими «и» и протяжными «а». - Прикрою сверху, уведу их за собой. Прием.
- Тайг…
- … принято. Прие…
Джейн ощутил, как его тело рвануло влево и вверх – «клюв» сменил курс, зарывшись носом, и медленно упал на правое крыло. Обзор пассажирам не предоставлялся; не было у них и права голоса. Монкада сам решил, что делать и кем рисковать – и в этот раз он рискнул не только собой. Джейна это изводило – он не видел поле боя, не мог делать выводы, не мог ничего. Он только ощущал, как в безумном форсаже «клюв» разрубает воздух и падает, делает причудливую бочку, снова заваливается на крыло и выравнивается, массивный, раскаленный и неудержимый, как кара господня. Предупреждающий сигнал звучал раз за разом, но вхолостую – хотя Монкада пилотировал не одноместный «коготок», а здоровую транспортную махину, он управлялся с нею играючи, не позволяя противнику на себя навестись. А потом самолет вдруг задрал нос, и Джейн почувствовал, как кровь отливает от лица к ногам. Монкада набирал высоту – неудержимо, старательно, словно спасаясь от чего-то. Предупреждающий сигнал заверещал, как кошка под гидравлическим прессом. Динамики расцветились помехами и мужскими голосами.
- … йгер – Виски. Это называется «уведу их за собой»?!
- Два, три… четыре… о Господи!
- Виски – всем. Все, заткнитесь!
- По тебе запустят ракеты! Они потеряли тро…
- … тый на всю голову пси…
- … троих! Они – троих, а ты сейчас угробишь двенадцать пило…
Джейн стиснул зубы до боли.
- Виски – всем, - голос Монкады не звучал нервно. Или взволнованно. Или испуганно. Он звучал, как голос человека, который налетывает часы на боевом тренажере, а не тащит у себя на хвосте вражескую эскадрилью. - Я разберусь. У кого-то работают датчики? Мне нужны данные по их ракетам.
- Тайг…
- … ем. Прием.
- Тайгер – Виски. Хуй знает. У меня всё глох…
- Бренди – Виски. Предположительно радиолокационное наведение, ракеты с тепловой наводкой они в прошлом месяце… о Господи!
Джейн поклялся себе: если их не подорвут, то первое, что он сделает при личном знакомстве с полковником Альдо Монкадой – сломает ему нос.
Тайгер утонул в помехах. Бренди молился быстрым хриплым шепотом. Судя по ощущениям, «клюв» вонзился в небо почти вертикально, преследуемый целым веером ракет, а потом замедлился, разом сбрасывая скорость до нуля. Джейн прокусил губу, по подбородку побежало теплое. Он знал этот трюк, и вероятность того, что он сработает в нормальных полетных условиях, была крепким «пятьдесят на пятьдесят» – либо у ракет радиолокационное наведение, и они утратят цель, либо тепловое, и сейчас всё полыхнет алым заревом.
Одна радость – они ничего не почувствуют.
А потом…
Они и вправду ничего не почувствовали. «Клюв» медленно просел под своим весом, не удерживаемый более ничем, кроме воздуха, а затем опрокинулся носом вперед, ложась плашмя и планируя. Ракеты не нашли цель, и Монкада включил двигатели, в считанные секунды взламывая звуковой барьер.
Выйти из самолета и разбить ему нос, - думал Джейн.
Выйти из самолета и разбить ему…
Полковника Альдо Монкаду встречали аплодисментами.
В ангаре были все, кто не пилотировал истребители сию минуту – механики, свободные диспетчеры, пехота и обеспеченцы. Все они толпились и хлопали по плечам Джейна и его парней – с одобрительными возгласами, как будто в том, что трюк с ракетами сработал, была их заслуга. Потом Альдо Монкада показался на свет божий – положил ладонь на серебристый бок «клюва» и спрыгнул вниз, упругий и быстрый, как кошка, - и ему зааплодировали, тут же забыв про новичков.
- Зрелищно, сэр.
- «Колокол» в верхних слоях атмосферы, да на такой дурище! А если бы кувыркнуло?
- Монкада, хватит нас пугать! Тут же связь ни к черту! Нам сперва сообщили, что по вам запустили ракеты, а потом двадцать минут не могли пробиться в эфир и сказать, что «колокол» сработал…
Монкада снял гермошлем и оказался… странным. Таким, как Джейн от него не ожидал. Не смазливый омега, которого бы сразу в койку и размножаться с ним до посинения. Не фотомодель с обложки, на которую хочется дрочить до одури, зажав член в кулаке. Монкада был красив, но не стандартной разрекламированной красотой, а красотой животного – неуловимой, зовущей, пьянящей почище пары стопок тайгера. Джейн неровно вздохнул.
Волосы у Монкады были коротко стриженные и чуть рыжеватые. Глаза – с приподнятыми уголками, серые и хищные, как у лисы. Джейн когда-то видел лису – живую, восстановленную из банка ДНК со Старой Земли. Годовщину колонизации отмечали с помпой, дети хотели сладостей и чудных зверушек, а взрослые – хлеба и зрелищ. Зверушки не всегда были точной копией земных – Джейн очень сомневался, что у домашних кошек был второй ряд зубов и водоотталкивающий мех. Но время шло, ДНК-цепи терялись и дополнялись тем, чего в них быть не должно, а с кошками теперь ходили на сафари – валить генетически восстановленных буйволов. Джейн однажды видел, как такая тварь прогрызла буйволу шею, проложила себе дорогу внутри и выбралась из глазницы. С тех пор он не очень любил кошек.
Но лиса была красивая. Вспоминая её, Джейн восхитился, сколько в полковнике звериного. Лицо его словно вырубили из мрамора – тонкий нос, острые скулы и грубый росчерк губ. Казалось, ударь его мордой о бок самолета – и погнется обшивка, настолько он был тверд.
- Ка-а-акой самец, - сказал Монкада, глядя Джейну прямо в глаза. Тот стоял впереди, обогнав своих парней и усмиряя вполне естественные порывы. Разбить полковнику нос, конечно, было за что, но здравомыслие одерживало верх. – Выскочка, уж не ты ли это?
Джейн наклонил голову.
- Майор Джона Джейн, - сказал он. И добавил, помолчав: - Сэр.
Скрыть презрение не удалось, да он и не старался.
Монкада сбросил обвязку и широким жестом расстегнул летный комбинезон от ворота до промежности. Под комбинезоном у него не было ничего, кроме трусов. Стеснительностью полковник не страдал – тут же сбросил рукава и потащил комбинезон по бедрам, открывая поджарое, словно по учебнику слепленное тело. К нему тут же обратилась дюжина лиц.
- Тайгер и Бренди заправляются. Что им передать?
- Сэр, ваш «коготь» готов к вылету.
- Контрольный центр пытается связаться с космодромом. Дело дрянь, сплошные помехи…
- Полковник, сэр, у наших там совсем плохо?
Пара плечистых альф поднесли Монкаде стратосферный костюм – «когти» были злее, летали выше и давали скорость до трех махов, с «клювом» не сравнить. Пилот «коготка» нуждался в защите совершенно иного, запредельного уровня.
Монкада сдернул ботинки и сбросил с ног комбинезон, а после – с таким же ледяным спокойствием избавился от трусов. Близость толпы взбудораженных альф не волновала его ни на грамм.
Джейн сунул пальцы за ворот, оттягивая его и пытаясь вдохнуть. Чертов Монкада пах, как омега, только что вышедший из течки – удушающе, так, что хотелось овладеть им прямо на бетонном полу ангара. Почему присутствующие этого не замечали? Тут бет – добро если десяток, все остальные – альфы как на подбор.
Но нет, на Монкаду никто не бросался и ноги ему не раздвигал. Ци-ви-ли-зация. Война. Не до того.
- Нашим туго, но справятся, - сказал полковник. – Тайгера – на взлетную. Бренди со мной.
Тело у него было такое же бледное и каменно-твердое, как и лицо. Даром, что рост невысок – зато крепкие плечи, гладкие мышцы груди и торчащие от холода соски, вялый некрупный член и бедра – такие узкие, такие упругие, что хочется взяться за них ладонями и…
Джейн одернул себя. Монкада уже натягивал стратосферный костюм – тот обхватил его ноги, как вторая кожа, укрыл пах, перчаткой пополз по крепкому телу. Альфы, подавшие ему костюм, теперь в четыре руки крепили брюшной компенсатор, укладывали пневмотрубки и споро зашнуровывали стяжки на боках и бедрах. Случись что, именно от этих стяжек будет зависеть жизнь Монкады: при сильных перегрузках трубки, подключенные к гидравлике, заполнятся жидкостью, расширяясь и натягивая ленты, а те обожмут тело Монкады, затянут его в адские силки, мешая всей его крови разом уйти в ноги или, хуже того, в мозг.
- Эй, выскочка, - сказал полковник, застегивая ворот костюма и принимая в руки гермошлем. – В рожу мне хочешь дать?
Джейн двинул уголком рта, не размениваясь на проявление эмоций. Впрочем, Монкада и так все понял. Усмехнулся.
- Вижу, хочешь. Ну чего ты, из-за ракет злишься?
- Вы рискнули моими людьми, - сказал Джейн. И выплюнул зло: - Сэр.
Не важно, что «его люди» стали «его людьми» меньше суток назад. Он отвечал за них, черт подери.
Монкада молчал.
- Ради восполнимого ресурса, - продолжил Джейн, заведенный до предела, - вы готовы были похерить двенадцать жизней и свою собственную.
- Такое бывает на войне, - ответил полковник. – Мы рискуем собой и другими.
Джейн медленно выдохнул. Бить пилота, готовящегося к боевому вылету, было никак нельзя. Сломанный нос – прямое противопоказание к полету. Разбитые опухшие губы – затрудненная радиосвязь и риск недопонимания между пилотами. Монкада был мудаком, но сейчас он готовился рвать глотки за своих людей.
А недавно – так смело и безрассудно рискнул чужими.
- Хотел попробовать «колокол» на такой высоте, - сообщил Монкада. – Это ж «клюв»! Ни разу не забирался в такую даль на «клюве»…
Кулак у Джейна сжался сам собой.
- Вы, - сказал он медленно, пытаясь контролировать себя. – Впервые делали «колокол» на этой машине, не знали наверняка тип ракет, и всё равно предпочли рискнуть собой и людьми вместо того, чтобы рискнуть танкером?
- В танкере тоже были мои люди, - сказал Монкада. Губы у него были улыбчивые, но в улыбке этой мерещился предупреждающий сигнал. – К тому же, это было прикольно.
Джейн так и не ударил его – хотя рыжая мразь с серыми дьяволовыми глазами очевидно напрашивалась. Вместо этого он сжал пальцы, молча поцеловал костяшки, а потом ударил кулаком себя по животу, легко и пружинисто.
Вся альфы разом замолкли. Парни за плечами у Джейна напряглись. Жест был не просто грубым – он был верхом неприличия, самым постыдным, самым оскорбительным, что можно было бросить в адрес омеги. Одним этим жестом Джейн высказал всё свое неуважение к рыжему мудаку.
Вот только Монкада не обиделся. Помедлив, оторвал взгляд от его кулака, молча заглянул в глаза и усмехнулся. А потом отвернулся, надевая гермошлем.
- Майк, отправь майора ко мне завтра утром, после инструктажа для его парней.
Один из альф, только что закончивший шнуровать стяжки, едва заметно кивнул.
Джейн проводил Монкаду взглядом – упругого, затянутого в сверхпрочную ткань так сильно, что, казалось, даже дышать он должен был с трудом. Бедра и зад полковника были порнографически подчеркнуты, и Джейн подумал впервые: господи, да его же половина базы должна была переебать.
Альфа, упаковавший Монкаду в костюм, развернулся и подал Джейну руку.
- Майкл Риджетти, его ангел-хранитель.
- Механик? – задумчиво хмыкнул Джейн, пожимая предложенную руку. Ладонь у Майка была сильная, с натруженными выпуклостями мозолей. – И как, хорошо работается в подчинении у мудака?
- Вы всё поймете, - сказал Майк. Лицо у него было спокойное и немного усталое – темные резкие брови, классической красоты нос. – Вы всё поймете… завтра. Не судите полковника, пока ничего о нас не знаете. И не разбрасывайтесь такими жестами почем зря – тут за такое и побить могут…
Джейн спал чутко, подрываясь, как по боевой тревоге, каждые восемь минут. Можно сказать – не спал вообще.
Выделенный ему жилой отсек не был тесен, вентилировался в рамках нормы и, в целом, не вызывал нареканий. Окно имелось, но было задраено: зенит двух солнц – слишком палящее зрелище, чтобы любоваться им из жилого отсека. Ультразвуковой душ не принес облегчения, а гробовая тишина скорее действовала раздражающе, чем умиротворяла. Пошатавшись по отсеку – пять шагов в ширину, девять в длину, - Джейн лег на койку, закинул руки за голову и стал думать. Например: что будет, если сегодня ночью Альдо Монкаду собьют? Если он сгорит в атмосфере? Если разломится на форсаже пополам? Что будет со Скалицей и её жителями? А с Карпатией? Её смогут удержать?
Эту мысль он прогнал: смогут, конечно. Да, когда-то Монкада преломил ход войны, но теперь он был скорее символом, чем незаменимой боевой единицей. За два года на северном полюсе Карпатии выросло пять военных баз, и все они были доверху набиты авиацией. Достаточно, чтобы сдержать староверов.
Джейна покачивало на волнах сонной расслабленности, такой блаженной, когда не поймешь уже, что из этих мыслей – твое, а что взялось из ниоткуда и завтра не вспомнится. Символ войны, - думал он. Символ противостояния. Человек с лисьей рожей, которую надо разбить до кровавых соплей. Интересно, он любит по-жесткому, или садится сверху и даже в сексе все контролирует?
Скука смертная…
Когда сработал будильник, Джейн смотрел в потолок и представлял полковника в неуставной позе. Чтобы собраться и одеться, ему потребовалось три с половиной минуты. На завтрак – еще пятнадцать минут.
- Эй, - улыбнулся ему ангел-хранитель Монкады. – Как спалось?
Красавчик Майкл Риджетти пах чем-то сладким, с отчетливой гнильцой. Его феромонный след наводил на мысли, что перед Джейном не смирный механик, а маньяк-психопат. Но лицо у Майка было спокойное и какое-то такое… не психопатье. Нормальный мужик. Стопроцентный альфа. Интересно, драл он своего полкана, или только слюни в течку пускал?
Ребята Джейна уже собрались в зале для инструктажа. Сам он не стал садиться – так и остался вместе с Майком подпирать стену, обмениваясь короткими ничего не значащими фразами. Хотелось курить. И узнать: как там Монкада, живой еще? Вернулся из ночной вылазки?
Ответ был очевиден: в Скалице царили утренний покой и благоденствие. Значит, её несвятой покровитель обошелся без ранений и спит сном праведника. Или бухает со своей эскадрильей. Или ебется в позе раком. Или воротит нос от концентратов в меню.
- … наименование: Карпатия. Статус планетоида: не подлежит колонизации. Цель миссии: ресурсная выработка и внеочередное…
Инструктаж проводил капитан Моралес – пожилой бета с некрасивым скуластым лицом. Периодически капитан дергал ворот кителя, словно задыхаясь, и Джейна это бесило.
- … система двух звезд, Эхо-7714-01 и Эхо-7714-02, также известные как…
Эходус и Эхория, звезды-близнецы. Такие жаркие, так грубо иссушающие поверхность планетоида, что уцелеть на ней смогла только одноклеточная форма жизни. Джейн не раз слышал, что солдаты, отслужившие на Карпатии больше локального года, умеют отличать Эходус от Эхории даже в зените – якобы у близняшек и «корона» разная, и тень они отбрасывают специфичную, и вообще, спутать две звезды может только полный кретин. На взгляд Джейна, звезды были абсолютно одинаковые, но признавать себя кретином ему не хотелось.
- … отмечают крайнюю неустойчивость полей, что значительно затрудняет…
Две звезды – слишком много для одной планеты, особенно если одна из них полыхает протуберанцами шесть раз на дню, а другая излучает в спектре, который специалисты с Земли-4 еще не изучили. Пробиться сквозь помехи можно, в лучшем случае, один раз из пяти. Большинство самолетов оказываются глухими и слепыми, едва оторвавшись от поверхности. Все датчики, доставленные с Земли-4, вся тонкая аппаратура, все изыскания техников давали в корне неверную информацию и совершали сбой за сбоем. Пришлось переходить на более грубые методы – визуальную навигацию и боеголовки без шести дублирующих (и мешающих друг другу в условиях Карпатии) систем наведения. Их можно обдурить. Они могут «отвалиться» сами на середине пути. Но и нарваться на них без хороших, бесперебойно работающих систем обнаружения не так уж сложно.
- … согласно результатам последнего моделирования, в течение двенадцати локальных лет Карпатия окончательно лишится орбиты и…
И перестанет существовать. Рухнет на поверхность Эходуса и сгорит, как кусок кирпича.
Не то, чтобы Джейну было её жаль.
Зато правительство – свое и чужое, - полагало, что за эти двенадцать лет нужно выработать планетку по максимуму, выцедив из неё столько нефти, чтобы хватило на топливо для целого флота на многие-многие годы вперед.
- Эй, - прошептал Джейн, собираясь спросить, как окончился ночной бой. Но вместо этого спросил другое. – У него была течка, или всегда так воняет?
Майк без труда понял, о ком речь. Усмехнулся уголком красивого рта.
- Да звездец, - сказал он. – На новичков действует, как удар лопатой по лбу. Всегда таким был…
Джейн тихо присвистнул – не хотел отвлекать парней от инструктажа.
- Это ты его в течку не нюхал, - добавил Майк. – У нас вся база на ушах стоит.
- Пусть колет гормоны, делов-то.
- Нельзя гормоны, - ворчливо откликнулся Майк. – Он на гормонах две недели будет никакущий, как тухлый угорь. Думаешь, мы можем на такой срок остаться без командира?
- И что, - усомнился Джейн. – Лучше вместо этого заебать командира до смерти?
Майк отмахнулся.
- Без гормонов он на трое суток запирается с парой альфачей, сгоняет прыть, а затем проходит предполетный осмотр, как ни в чем не бывало, - пояснил он. – Один раз ему, правда, сломали ребро… и вывихов немеряно, в стену они им лупят, что ли. Но и он не промах, спины дерет в мясо, а один раз откусил кусок кожи вместе с соском.
- Вы бы ему намордник надевали, - хмыкнул Джейн. – У самого-то все соски на месте?
- Я с командиром в течку не был, - уклончиво ответил Майк.
Не «я с командиром не спал», - подумал Джейн. «Я с командиром в течку не был». Ясно все.
- И многие? – спросил он.
- Больше, чем было бы прилично, - еще уклончивее ответил Майк. – Постоянный стресс… Ребята на взводе, командир тоже…
- И что, это повод блядовать? – Джейн поморщился. Блядей он не уважал.
Капитан Моралес бубнил на фоне: что-то о характеристиках местности и полетных условиях северного полюса. Джейн прослушал сжатую версию его речи во время завтрака – Моралес был крайне общителен и любил новичков.
- Какая у тебя статистика? – спросил вдруг Майк.
- Четыреста шестьдесят два боевых вылета, - выдал Джейн без запинки. – Девяносто один сбитый.
Его помотало по таким горячим точкам, каких на Земле-4, его тихой маленькой родине, вовек не сыщешь. Бравый вояка со взором непоколебимым и прямым, как кусок арматуры, с кругловатым лицом и дерзкой ямочкой на подбородке, темно-русый, стремительный, не знающий, что такое «страх», кроме как «страх за своих людей». За «своих» он мог убить, и убивал не раз. Слишком молод для майора – но кому какое дело, если он пахнет как альфа, рвется в бой как альфа, а противника дерет, как целых семь альф? Теперь война – удел молодых.
Полковник Альдо Монкада тому лучший пример.
- Четыреста шестьдесят два… - Майк усмехнулся. Число было огромное – иные и семьдесят боевых не насчитают, а после восьмидесяти снимаются со службы. Джейн не видел повода для ухмылок. – У полковника тысяча сто три боевых, если считать вчерашний. Сбитых уже не считаем, потерялись в районе трех сотен.
Джейн молчал. Меряться хуями он не планировал, но, похоже, хуй Монкады достал бы до ближайшей населенной планеты, измеряйся он в сбитых истребителях.
- Как думаешь, - спросил Майк. – Если у него в среднем полтора вылета в локальные сутки, то секс с кем попало – слишком большая цена за его душевное здоровье?
Джейн молчал. Он не был уверен в душевном здоровье человека, который, похоже, летал над Карпатией больше времени, чем ходил по ней.
Пилоты зашумели. Джейн оторвал взгляд от собеседника и поднял голову, пытаясь уловить, о чем речь.
- … целых две?
- Настоящие?!
В голосах его вояк слышалась нотка ужаса.
- Вчерашняя свалка забрала жизни двух женщин, - кивнул капитан Моралес. – Самолет одной из них развалился в верхних слоях атмосферы, от тела, вероятно, ничего не осталось. Вторая будет похоронена со всеми почестями.
Парни умолкли, переваривая страшную, почти фантастическую по их меркам новость. Среди них уже не было никого, кто мог бы похвастаться наличием матери. Два поколения сменилось с тех пор, как на Земле-4 в страшных муках, мутировав почти до состояния беспозвоночного, умерла последняя женщина. Поведение староверов не поддавалось никакой логике: они так глупо жертвовали своими женщинами, выпуская их на поле боя, и теряли одну за другой.
- Сегодняшний день объявлен днем траура, - сказал капитан. – Черные нарукавники есть в стандартном комплекте обмундирования.
Траур был не по своим парням, не по выходцам с Земли-4 – бравым ребятам, сложившим головы в попытке защитить космодром. Траур был объявлен по невосполнимой потере, которую выходцы со Старой Земли даже не считали таковой. Им была свойственна удивительная, почти животная грубость и закостенелость умов.
- Теперь о тренажерах.
Грустная тема исчерпала себя.
- Чтобы получить допуск к боевым операциям, вам предстоит сдать три теста и…
- Пойдем, - Майк развернулся в сторону двери. – Хочу кое-что тебе показать.
- Мне с ребятами сейчас на тренажеры, - с сомнением откликнулся Джейн. Выпускать новичков сразу в небо, в условия, далекие от физических характеристик Земли-4, никто не спешил.
- Еще успеешь.
Спина у Майка была сутулая, и весь он, фантастически пугающий по запаху и фантастически красивый с лица, на деле оказался простым нескладным механиком. Джейн представил, как он трахает Монкаду, содрав с того облегающий летный костюм.
На улице была не просто жара – их встретило адское пекло. Небо раскаляли два солнца, и сейчас Джейн точно знал, кто из них кто: Эхория клонилась к горизонту и наливалась кровавым огнем. Через пару часов она скроется, и на ближайшие трое суток небо Карпатии станет неотличимым от небес Старой Земли, Земли-1 и Земли-4.
Горизонт был пустынный и выбеленный светом двух солнц. Слева из земли вырастала «игольная подушка» - к небу стремились горные пики, тонкие и острые, жмущиеся друг к другу, словно деревья в лесу. Ни на одной из колонизованных планет Джейн не видел такой красоты. Из-за меньшей силы тяжести пики не разрушались, а лезли из земной коры тут и там, из-за чего её поверхность напоминала брюшко рыбы-ежа.
- Что ты знаешь о местных формах жизни? – спросил Майк. Джейн и не заметил, когда они перешли на «ты». Как ни странно, это не казалось чем-то неудобным или неуместным. Майк был своим – рубаха-парень, простой как табурет и такой же прямолинейный.
- Всего одна, - медленно проговорил Джейн, любуясь «иглами». Они вспарывали атмосферу Карпатии и издалека напоминали неприступный сказочный замок. – Одноклеточный организм, живущий гигантскими колониями. Обитает в низинах, издалека напоминает воду. Накапливает белковые структуры и тяжелые металлы, изучен плохо.
Он не совсем понимал, к чему клонит Майк. Джейна тащили мимо жилых корпусов, мимо взлетной полосы, мимо технических построек – мимо, мимо, мимо. Целью оказалось неприметное строение с лязгающими лифтами и бетонными стенами неопределимой толщины.
- Где мы? – спросил Джейн.
- Водохранилище Скалицы, - ответили ему, отпирая очередную дверь. – Один из подземных резервуаров. Пока опечатан, забор воды не производится.
Майк вывел его на мостик над резервуаром. Джейн помедлил и наклонился, нависая над узкими металлическими перилами.
- Это…
То, что было в резервуаре, точно не являлось водой. Студенистая масса, под которой не было видно дна, жирная и собирающаяся в складки.
- Знакомься, - сказал Майк, равнодушно опершись задницей на поручень. Высота мостика и жижа внизу его не пугали. – Одноклеточная колония, которую ты так красиво описал. В простонародье – бормотуха.
Несложно было догадаться, почему так. Джейн и раньше знал, что единственный живой организм Карпатии отвечает за газообмен и на шестьдесят процентов формирует атмосферу планетоида. Теперь он видел, как это происходит: на желеобразную поверхность то и дело поднимались пузыри, крупные и вялые, а потом лопались с утробным звуком. Жижа «бормотала».
- Как… - Джейн дернул кадыком, словно пытаясь сглотнуть. – Что тут произошло?
- В прошлом месяце три наши базы из пяти произвели замену водяных фильтров, - Майк усмехнулся. Скрестил руки на груди, глядя сверху вниз на бормотуху. – Фильтры были из бракованной партии – поставщик сэкономил. Мы об этом узнали только тогда, когда вся вода была заражена этой дрянью.
- Оно опасно? – Джейн уставился вниз, словно пытался рассмотреть что-то в бормочущем студне. – Если это… вовнутрь?
- Оно ассимилирует воду, но в целом – его даже можно есть, - откликнулся Майк. – Если постоянно наблюдаться у врача, жрать по чуть-чуть и регулярно выполнять хелатирование. Иначе загнешься от солей тяжелых металлов, для которых у нас еще даже место в химической таблице не выделили.
Джейн обхватил себя за плечи. В помещении было зябко; а может, это булькающая жижа под мостиком так на него влияла.
- Вы потеряли всю воду? – спросил он.
- До капли, - Майк улыбнулся, и чувствовалась в уголках его рта невысказанная горчинка. – Две базы, которые не пострадали от заражения, делятся запасами. Но сам понимаешь – это капля в море. Пытались синтезировать воду самостоятельно, полковник подогнал нам с космодрома регенераторы кислорода, но у нас не хватало ни аппаратуры, ни реагентов, чтобы обеспечить водой всю Скалицу и еще две базы в придачу. Если бы для нас не раздолбали астероид и не спустили воду с орбиты, передохли бы все.
Джейн молчал.
- Альдо не рискует людьми без острой надобности, - сказал Майк, впервые назвав командира по имени. «Альдо» - словно маленький кусочек льда, скользящий в ладони. В его устах это звучало с какой-то фантастической, запредельной нежностью.
Майк был влюблен.
– Он спасал воду. Рискнул вами, рискнул собой, но выбора не было.
Джейн развернулся и зашагал по мостику. Ему хотелось наверх – туда, к двум иссушающим солнцам-близнецам, кровавой Эхории и золотому Эходусу.
«Он сам вызвался», - вспомнил он слова солдатика.
«Сказал – проконтролирует доставку воды и новичков, ничего важнее для него сейчас нету…»
Любимое слово Альдо Монкады – «срочно». Джейн понял это в свои первые тридцать четыре часа на базе.
Тайгер, Бренди, Маотай, на взлетную – СРОЧНО!
Проверить воздушные шлюзы, там херня какая-то – СРОЧНО!
Связаться с нефтедобывающими вышками на Крабьем хвосте и Топчуге, уточнить данные по бурению – СРОЧНО!
Майора-выскочку в кабинет для личной беседы – срочно, срочно, срочнее некуда, пожар, горим!
Майк убежал, загруженный приказами и упаренный до трясущихся рук, едва успев провести с Джейном образовательную беседу. Увы, после истории о бормотухе и её роли в водоснабжении базы разбить полковнику нос хотелось не меньше. Без каких-то там объективных причин – просто хотелось и все. Есть такие рожи, которые сами просят кулака.
Откликнувшись на «СРОЧНО СРОЧНО СРОЧНО», Джейн добрался до главного корпуса за тринадцать минут, помог заедающей створке лифта, надавив на нее плечом, и прошел авторизацию на пропускном пункте. Дверь в кабинет Монкады не была заблокирована, и Джейн решил, что это приглашение – в конце концов, о его прибытии высокое начальство известили еще с проходной.
Раздвижная дверь вобралась в стену металлическими лепестками.
- Полковник Монкада, сэр! – рявкнул Джейн. - Майор Джона Джейн согласно приказу прибыл на…
Доложиться по форме он не успел. Да и вряд ли его слушали: полковник Альдо Монкада, цвет и гордость военно-воздушных сил, пилот от Бога и руководитель с замашками, достойными лидера сатанинской секты, был распластан животом по столу. Его бросили не поперек, а вдоль – боком к двери, позволяя хвататься руками за край столешницы. Под телом Монкады можно было найти что угодно – завитки документов, скомканные отчеты, планшеты, схемы, образцы пироболтов, несколько книг, тринадцать костей динозавра и локон девственника, - и по всему этому он елозил животом, постанывая с искренним, незамутненным удовольствием. Джейна будто в кипяток макнули.
Ситуация была похлеще, чем в ином порно-фильме: его начальство драли в подставленный зад, спустив штаны до колен, а Джейн стоял в дверях и думал о звукоизоляции.
- Блядь, - Монкада оторвал голову от стола, упираясь руками. Глаза у него были нездоровые, лихорадочно-светлые, словно полированный бок его «когтя». Губы – алый росчерк, искусанный в кровь.
Джейн смотрел на эти губы и думал: звукоизоляция тут – охуенная, в коридоре ни звука…
Монкада вцепился пальцами в книгу, вытаскивая потрепанный том у себя из-под живота, и швырнул его в сторону двери. Промахнулся, но Джейн невольно отступил.
- Нахер! – рявкнул полковник. Его ебарь, верзила с мощными плечами и плохо прокрашенной сединой, обидно заржал, но Джейну было не до того. – Жди за дверью!
Все это навалилось на Джейна – поджарый бок, виднеющийся под задравшейся рубашкой; крепкий зад и узкие, призывно раздвинутые бедра; одуряющий запах, такой осязаемый, что им можно было вколачивать гвозди. Монкада пах мокрым асфальтом, сладким кофейным ликером и жженой карамелью, одновременно и горько, и сладко, и так, что можно было с ума сойти. Джейн сделал еще шаг, покидая кабинет, и дверь закрылась перед его носом.
Да, - подумал он.
Звукоизоляция тут и правда отменная.
Чтобы закончить, Монкаде потребовалось три минуты и двадцать одна секунда. Джейну было нечем заняться, потому он отсчитывал время. А еще – думал о том, что полковник, блядский сукин сын, сам его вызвал и в точности знал, когда он придет. Что это – неумение рассчитать свое время? Латентный эксгибиционизм? Издержки дисциплинарного батальона – ведь мальчика, как известно, можно убрать из дисбата, но не дисбат из мальчика?
Створки двери сложились веером, и в коридор вышел полковничий ебарь. Протянул Джейну руку.
- Майло Кампана. Мы знакомы, помнишь? – он усмехнулся. Всё его лицо – глубокие складки у рта, резкая ложбинка между бровей, - выглядело грубо и хищно. Под стать седине.
– Я Тайгер, - сказал он. - А ты – тот, кто командовал полковнику, когда взлетать.
Ладонь у Тайгера была твердая и липкая. Он вонял, наверное, на милю окрест – потом, солидолом, запахом свежепотрахавшегося альфы и одуряющим омежьим духом. Да, Монкадой он пах сильнее всего. Что за феромоны у этого парня, если даже не в течку от него разит, как от радиевого стержня?
- Полковник тебя ждет.
Джейн дернул кадыком, словно пытаясь что-то сказать, но потом передумал и зашел в кабинет.
Вот же хуевыблядь, - думал он.
Вот же сука драная.
Высокое начальство сидело в кресле, забросив ноги на стол, и прикуривало сигарету. Неизвестно, был ли Монкада в курсе, какими яркими эпитетами про него думают, но он и так делал всё, чтобы Джейн его ненавидел.
Он мог бы сам объяснить про воду. Но вместо этого выпендрился: сообщил, что новая фигура пилотажа на новой машине в новых слоях атмосферы – это охуеть как «прикольно». Майк всё объяснил? Не беда, всегда можно дать Джейну новый повод для злости.
Зачем?
Мозги дурного омеги – загадка.
- Подсматривать – нехорошо, - сказал Монкада, совершенно порнографическим жестом поднося сигарету к губам. Пропотевшая рубашка липла к телу, штаны были натянуты кое-как, но полковника это не заботило.
«Секс с кем попало для поддержания душевного здоровья»? Ну-ну.
- Ебаться в жопу на рабочем месте и при этом не блокировать двери – тоже, знаешь ли, не очень, - в тон ему откликнулся Джейн.
Монкада засмеялся и раздавил сигарету в алюминиевом блюдце.
- Тот жест, - сказал он, и медленно прикоснулся пальцами сначала к губам, а затем к животу. Джейн это делал кулаком – быстро и резко, оскорбительно. Альфы и омеги существовали как вид всего несколько поколений, но уже успели обрасти своими обычаями, символами и неприличными жестами.
- «Пожранное семя да прорастет в твоем чреве», - медленно проговорил Монкада. - Вообще-то я люблю эту легенду – она придает минету нотку эклектичности.
Джейн хмыкнул. От хорошего отсоса еще никто из омег не залетал – но когда это мешало народному фольклору?
- Зачем ты меня вызвал? – спросил он. От запаха Монкады мутило – как будто мокрый асфальт запихивали Джейну в глотку.
- Сэр, - усмехнулся Монкада. – Зачем вы меня вызвали, сэр?
- Вас заводит ваше офицерское звание, сэр? – спросил Джейн. – В койке вас тоже называют по рангу, сэр?
Монкада засмеялся и с грохотом опустил ноги на пол. Привстал, разгребая завалы на столе, и от этого простого движения Джейн чуть не вскрикнул. Между ягодиц у Монкады было влажно от смазки, ею же были пропитаны трусы, и стоило ему двинуться, как запах поднимался душной волной.
Запах звал.
Запах просил.
Не сумасшедше, как в течку, но очень отчетливо.
Джейн перевел дыхание, пытаясь совладать с собой.
- Все еще хочешь мне въебать, - сказал Монкада. Вопросительных нот в его голосе не было. – Это ничего. С альфами так всегда.
- У тебя тут целый взвод альф, - усомнился Джейн. – И все тебя боготворят.
- Это теперь… Ты их раньше не видел.
Монкада сложил схемы, отодвинул их на край стола и опустился задницей на стул. Прикрыл глаза.
- Ты не обязан меня любить, - сказал он. – Ты даже не обязан меня уважать. Но у нас общее дело, помнишь?
Спокойным он в кои-то веки не выглядел. У Монкады было лицо человека, который хочет сломать собеседнику челюсть, но держится изо всех сил. Потому что надо. Потому что военный устав. Потому что общее дело, общее люди, одно небо на двоих.
Так вот вы какие, взаимные чувства, - подумал Джейн, и выдохнул сквозь сжатые зубы. А потом спросил, пытаясь не думать о мокром асфальте и жженой карамели:
- Ты не боишься летать?
Монкада улыбнулся – едва заметно, самыми уголками губ. Все его тело дышало сексом – эти губы хотелось смять, прокусить до крови, распластать рыжую дрянь по столу и задрать ей ноги выше плеч.
- Я боюсь, - сказал Монкада. Картинка с задранными ногами и столом слегка потускнела. - Если я попадусь староверам, из меня вынут все органы по одному, а потом напихают в брюхо камней.
Это был не худший вариант. Джейн слышал, что на Гловице-02 староверы живьем скармливали омег тамошним одноклеточным. Те, в отличие от бормотухи, напоминали не пищевое желе без красителя, а ядреную кислоту.
- Они животные, - сказал Монкада, глядя куда-то вниз. Ресницы у него были рыжие и мягкие. - Но мы же не боимся медведей на сафари?
Джейн никогда не видел живого медведя. Вместо этого он сказал:
- Они люди, такие же, как и мы. Это хуже медведей.
Староверы были не просто «такими же». Они являлись куда более генетически чистыми людьми, чем Джейн и Монкада. Колонизация началась многие поколения назад, разрубив человеческий вид на семь ветвей. Тогда, запуская ракеты с популяционными банками, никто еще не знал, чем это закончится и к чему приведет. Никто не предвидел, что на Земле-1 человечество эволюционирует в Рой, склеившись в подобие коллективного разума. Никто не ожидал, что на Земле-5 человечество разучится размножаться половым путем и будет клонировать себя раз в десять лет. Никто не думал, что на Земле-4 женский геном подвергнется мутациям, несовместимым с жизнью, а мужскую часть населения придется изменять насильно. Так появились альфы и омеги, и человечество выжило, мать его так. Оно везде выживало. Просто по-разному.
Время шло, и в колыбели людской осознали, какими причудливыми тропами пошла эволюция. С этим нужно было смириться, но разве смирение было отличительной чертой людей? Вовсе нет.
Теперь больше не было Земли. Была Старая Земля – религиозная секта размером с планету, и Бог её жаждал Осуждать и Карать. Больше всего Осуждать и Карать любили омег, ведь они – извращение над природой, богомерзкие твари, расправиться с которыми мечтал любой старовер.
Джейн поднял взгляд на Монкаду и посмотрел в упор. Напряжение между ними можно было перебирать пальцами, как струны внутри маршевых двигателей.
- Мои парни… - сказал он, а потом закашлялся. Перевел дыхание. – Мои парни прибыли сюда, чтобы встать плечом к плечу с тобой и твоими людьми.
Монкада молчал. Ладони его лежали на столе, напряженные и прямые.
- Если надо, они за тебя жизнь положат, - закончил Джейн. И добавил, немного помолчав: - Я тоже.
Полковник улыбнулся, и от движения красивых, тонко вырезанных губ у Джейна всё внутри заныло. Он чувствовал это, как зубную боль – резкую, склеивающую мысли в невнятный комок. Чтобы не задохнуться, Джейн пересилил себя и сказал:
- Клятва верности и все такое. Закрепим сексом на столе, или как ты там делаешь?
Монкада едва заметно приподнял подбородок.
- Шлюхой меня считаешь? – спросил он.
- Считаю, что ты ведешь себя как шлюха, - сказал Джейн. Наваждение схлынуло, но член в штанах стоял крепко, как кусок железа. – И пахнешь так же. Потрахаемся?
Секс с кем попало, - говорил Майк.
Для душевного здоровья.
Для лучшей концентрации.
Для удовольствия.
Секс столько раз, сколько выдержит тело. Откушенные соски, подранные спины, сломанные ребра. Животный, страшный, сумасшедший секс. Монкада никогда от него не отказывался.
Джейн смотрел на него и ждал, и хотел, и дрожал каждой клеточкой тела.
- Нет, - сказал Монкада, так и не убрав ладони со стола. Спина у него была неестественно прямая.
Воистину, зубная боль. Взрывающая. Ослепляющая. Оглушающая. Джейн хотел его до ломоты в костях.
А получил хрена лысого.
- Нет, - повторил Монкада. – Это вряд ли.
Джейн думал, что тот, кто приручил истребитель на Клойском побережье с его небесными волнами и тремя гравитационными «ямами», может справиться с чем угодно.
Атмосфера Карпатии наглядно доказала ему, что это не так.
- Чувак, - он стукнулся кулаками с Бренди, длинным и тощим бетой, который пилотировал как птица, был страшным привередой в вопросах еды, а под настроение любил сыграть с Джейном в динг-тут’гу.
- Как твои ребята? – Бренди сочувственно склонил голову. – До сих пор ни одного допуска?
Прошла уже неделя, а тесты проваливались один за другим. Только за сегодня Джейн трижды сорвался в штопор и встретился с виртуальной землей, пытаясь выполнить несложную бочку. О финтах посложнее он и мечтать не мог.
- Как тут вообще можно летать? – спросил он. – На Монкаду что, гравитация не действует?
Бренди (в быту – Дик Харрингтон) прикоснулся пальцем к длинному, когда-то свернутому на бок носу:
- Чуйка у него… Уже в первую неделю такие петли крутил – сдуреть можно!
- Ты это сам видел? – проворчал Джейн, усаживаясь за стол. – Или птичка на хвосте принесла?
- Камрады рассказали, - признался Бренди.
Столовая пустовала – время завтрака еще не подошло, хотя Бренди уже потягивал что-то из серебристого пакетика. Потом пожаловался: фруктовые концентраты – жуткая дрянь, вот если бы они завезли натуральный сок…
Джейн молчал, рассматривая пакетик в чужих руках.
- А вы с ним что? – спросил Бренди, усаживаясь напротив. – До сих пор цапаетесь?
Джейн качнул головой.
- Я вашего мудака уже неделю не видел.
Расписание Монкады попахивало самоистязанием – Джейн ни разу не видел, как он ест, не слышал, чтобы он спал, и получал информацию только о бесчисленной череде операций, которые полковник и его эскадрилья выполняли одну за другой. Разведка в районе Уступа. Сбор данных по Скрелищу. Сопровождение танкеров с нефтью из Крабьего хвоста, Кремня и Топчуги…
- Ой, да не парься ты, - Бренди махнул рукой, по-своему трактовав задумчивость в глазах Джейна. – Вот набегается вдоволь, выспится, потрахаетесь и будете душа в душу. У него со всеми так.
Джейн засмеялся, хлопнув себя по колену широкой ладонью.
- Не будем мы душа в душу! – сказал он, пожалуй, даже слишком громко. – Я ему уже предложил потрахаться.
Бренди любопытно побулькал фруктовым концентратом и оторвался от пакетика. Лицо у него было интеллигентное, но с каким-то бандитским налетом. Возможно, виноват был сломанный нос.
- И как?
- И никак, - хмыкнул Джейн. – Он отказался.
Сначала он думал, что Бренди засмеется. Мол – что с тебя взять, неудачник? Но, судя по серьезному взгляду, неудачником его Бренди не считал.
- Ты что, болеешь за Руперс Лайт?
- Нет, - удивился Джейн. - Я…
- Ты сказал ему, что блюз времен Старой Земли – отстой?
- Нет! – Джейн вскинул перед собой ладони. – Я ничего такого не делал! Монкада просто не хочет со мной трахаться, и всё. Такое бывает.
- Не-е-е, у Монкады такого не бывает, ты чертовски в его вкусе, - протянул Бренди, глядя куда-то поверх его плеча. – Эй, Майк! Майки-Майки-Майк, хочешь новость? Полковник не дает Джейну.
Майк Риджетти приблизился сзади, хлопнул Джейна по спине и уселся за стол, грохнув ботинками. В руке у него был пакетик фруктового концентрата, и Майк, в отличие от Бренди, потягивал его с видимым удовольствием.
- Ты болеешь за Руперс Лайт? – спросил он.
Джейн закатил глаза.
- Блядь, ни за кого я не болею.
- Ты сказал ему, что…
- Да нахуй этот блюз! – рявкнул Джейн. Механик посмотрел на него с осуждением. - Монкада меня терпеть не может.
- И ты его тоже, - резонно заметил Майк. - Это нормально – не спать с тем, кто у тебя торчит костью в горле.
- Так майор и не спать хотел, - усмехнулся Бренди, смяв в кулаке пакетик из-под концентрата. – Но Майк, ты посмотри на него. Чтобы наш полковник – и не влез на такого красавца?
Сзади загоготали. Джейн обернулся, автоматически принимая смех на свой счет, но нет – несколько младших офицеров болтали о чем-то за дальним столом. К ним подсели парни Джейна. Новички вливались в коллектив.
- Без обид, брат, - сказал Майк, помедлив секунду. – Но знаешь – я рад, что Альдо тебе отказал. Он вообще без башни… Ему полезно научиться говорить «нет».
Джейн вскинул бровь.
- Разве не ты говорил, что его потрахушки всем на благо?
- Я, - признал Майк. – Альдо, когда в жопу дает, отдыхает душой и телом. Но знаешь… с такими последствиями – лучше бы не давал.
Джейн молчал, позволяя ему говорить. Бренди заерзал на месте, а потом пихнул механика коленом, словно пытаясь его заткнуть.
Майк отмахнулся.
- Да брось, - сказал он. – Джейн все равно узнает.
Он поднял взгляд и задумчиво провел ладонью по губам.
- Знаешь, сколько раз его скребли?
Джейн моргнул.
- В смысле…
- В смысле, сколько раз в него лазили щипцами для аборта, - пояснил Майк. И отпил глоток концентрата, опустошая пакетик. – У Альдо фертильность как у восемнадцатилетнего. Его чистят чуть не после каждой течки, раз пять залетал…
Джейн молчал, напряженно поджав губы.
- А еще пару раз – между течками, - добавил Бренди, сдаваясь и вступая в обсуждение половой жизни командира. - Сбои какие-то, наверное… Его бы обследовать, но ведь не дастся!
Если омега залетал, то отказаться от ребенка ему было физически сложно. Таков закон природы: они должны приносить жизнь, а не забирать её, подставляясь под режущие края абортивных щипцов. Мало кто из омег шел скрестись по доброй воле – каждый второй, ухитрившись понести на службе, сопротивлялся аборту до последнего. И не потому, что мямля дурная, а потому, что инстинкты орали в бедняге пожарной сиреной. Семь раз подряд пойти на аборт – значит, семь раз переступить через себя.
- Намордник, - медленно проговорил Джейн. – Намордник бы вашему командиру, да пояс целомудрия. Бронетрусы.
Майк засмеялся, скрестив руки на столе.
- Вот видишь, - сказал он. – Тебе отказал – и другим начнет отказывать. Авось, цивилизуется…
Джейн скривил губы, молча глядя поверх его плеча. Через четыре стола от них Альдо Монкада, появившийся в столовке пару минут назад, флиртовал с одним из парней Джейна – дурным как доска, но ответственным, как целый взвод пехоты, блондинистым альфой.
- Ну да, - сказал Джейн. – Цивилизуется…
Работа написана по заявке.
Название: Потом мы все сгорим
Рейтинг: NC-17
Размер: макси (160 тыс.зн. / 30 000 слов)
Персонажи: Джона Джейн / Альдо Монкада
Жанры: омегаверс, фантастика, драма, экшн
Предупреждения: юст, нецензурная лексика
Важное объявление: читать дальшея пишу не учебник по функционированию военной авиации в условиях иных планетарных систем. Пожалуйста, не требуйте от меня этого) Текст пишется, чтобы весело и душевно подрочить на понятно что, и это «понятно что» - не матчасть. Ошибки в военщине? Возможно. Хотя мы не знаем, насколько раздолбайской и отличной от нашего времени будет военщина в будущем. Ошибки в физике? Наверняка! Почему я их не исправлю? Потому что они нужны для сюжета или атмосферы. Повторюсь – не учебник писал, а ловил лулзы. Так что всем добра и спокойного чтения.
Описание: «Монкада снял гермошлем и оказался… странным. Таким, как Джейн от него не ожидал. Не смазливый омега, которого бы сразу в койку и размножаться с ним до посинения. Не фотомодель с обложки, на которую хочется дрочить до одури, зажав член в кулаке. Монкада был красив, но не стандартной разрекламированной красотой, а красотой животного – неуловимой, зовущей, пьянящей почище пары стопок тайгера. Джейн неровно вздохнул»
читать дальше
ГЛАВА 1
Транспортный шаттл падал, как комета. Как гигантский утюг. Как кирпич весом в три тысячи тонн, нацеленный на чью-то голову. Боже, спаси и сохрани.
Наверное, снаружи это выглядело очень зрелищно: закругленный нос шаттла разрубал воздух, вгрызаясь в атмосферу Карпатии, как чудовищный гарпун в брюхо кита. Крылья горели от трения, ниобиевые оболочки разогрелись добела, но реактивные системы молчали – топлива в челноке было чуть, только для торможения и захода на посадку. И хорошо бы, чтобы эта посадка вообще случилась…
Джейн видел это в лицах экипажа: испуг. Неуверенность. Тихую панику, спрятанную в уголках глаз. Это спешка, во всём была виновата спешка: шаттл снаряжали на скорую руку, так отчаянно, словно всё население Карпатии без подкрепления передохнет за сутки.
А может, и правда передохнет, - Джейн не знал, его командировали тоже в спешке, не потратив на уточнение задачи ни минуты. В Карпатию бросили цвет ВВС, лучших пилотов, которых успели подготовить к переброске в течение дня. Видно, ситуация была и вправду критическая. В отряд к Джейну накидали парней с Рабицы, Локуса-5 и Верхнего Базилевка; он их впервые видел, но теперь почему-то должен был за них отвечать. К счастью, недолго – они приземлятся, получат распределение к какому-нибудь полковничьему херу, и Джейн снова забудет, что значит быть старшим по званию. Его всё это тяготило – незнакомые люди, разболтанные шаттлы, спешка и беготня… Его место – не тут, а в небе и с рукоятью управления в ладони.
Побыстрей бы уж.
В тысяче футов над поверхностью начались перегрузки – шаттл разворачивался и включал двигатели, проседал в воздухе под чудовищным инерционным давлением и тормозил, тормозил изо всех сил, всем своим плоским металлическим телом. Джона Джинджер Джейн, майор ВВС, пилот широкой души и скверного нрава, плохо относился к тому, что не мог контролировать – а сейчас он не мог контролировать решительно ничего. Действия команды не были слаженными; шаттл рыскал в разреженной атмосфере, не находя опоры, а внизу всё кипело, взрывалось и плавилось.
Карпатию лихорадило войной.
- … у них опять. Две или три эскадрильи, наши еле удерживают.
- Переход на ручное управление. Связь с ЦУПом потеряна.
- Тангаж тридцать два градуса, выравниваем…
- Подход, прием. Подход, запрашиваем данные.
- Вот блядство, нам же только выгружаться час или два, а у них там обстрел…
- Подход, прием!
- Вот сейчас ебнемся с полным брюхом пилотов, и будет нашим хуй, а не подкрепление…
- Шасси, закрылки выпущены, посадка…
Когда шаттл приземлился, Джейну показалось, что несчастная махина развалится прямо на посадочной полосе. Челнок трясся и вибрировал, но чувствовалась в этой тряске не упругость хорошо работающего механизма, а страдания полудохлого зверя. Милосерднее добить, чем заставлять бегать.
Джейн с удовольствием избавился от шлема; в наушниках сухие команды диспетчеров перемежались сплетнями о том, кого подорвали, и сколько ребят сегодня не вернутся на базы. Команда шаттла переволновалась, и казалось, что сейчас говорят все одновременно, нарушая субординацию и не слушая друг друга.
- … авиационное подразделение один шесть тильда два, направление – Смокровка! Пехотное подразделение три три восемь…
Перекличку вел солдатик-омега без единой «птички» на погонах. Совсем мальчишка, - подумал Джейн, - а уже угораздило вляпаться в войну. Староверы не щадят молодежь, а уж вымотать все кишки из омеги – лучшее для них послеобеденное развлечение. Извращение над природой, - вот так. Мужчина, женщине уподобившийся и приносящий жизнь. Плохо омегам в плену, ой как плохо, лучше сразу сдохнуть, чем помирать так, как решат за тебя староверы…
- Авиационное подразделение один шесть тильда восемь, - выкрикнул солдатик. – Направление – Сиречь! Авиационное подразделение один семь тильда один, направление – Скалица!
Джейн кивнул, пропуская своих ребят – подумать только, «своих ребят»! - вперед. Скалица, значит. Не космодром, не нефтедобывающие скважины, а тонкий рубеж, отделяющий староверов от тех, кого они ненавидят пуще смерти. Горячая точка, горячее некуда… Тронешь – зашипит обожженное мясо.
Парни Джейна уже отмечались у солдатика, толкаясь плечами с подвалившей пехотой. Распределение закончено; подкрепления для отрядов, разбросанных там и сям по северному полюсу Карпатии, уже сформированы. Когда Джейн прижал большой палец к планшету, позволяя снять биометрические данные, солдатик сверился с коммуникатором и присвистнул:
- Ого! Вас заберет сам полковник.
- Кто? – невнимательно спросил Джейн. Уши закладывало от грохота, и на этот раз были виноваты не взрывы. Диспетчеры пытались разрулить хаос, царящий на взлетке. Очередь отбывающих бортов росла пропорционально раздражению пилотов. С шаттла сгружали воду, наспех заполняя раздутые, матово-черные бока танкера. Махина была настолько колоссальной, что Джейн подумал – под крыльями танкера можно спрятать все истребители, рыскающие над поверхностью Карпатии, и останется место еще для пары дюжин.
- Вас заберет са-ам полко-о-овник, - с придыханием повторил солдатик. Глаза его лучились восторгом. – Его «клюв» уже приземлился. Как только воду сгрузят, вы отчалите.
- За нами прислали Монкаду? – не поверил Джейн. – Лично Монкаду?
- Он сам вызвался, - с ноткой зависти в голосе пояснил солдатик. – Сказал – проконтролирует доставку воды и новичков, ничего важнее для него сейчас нету…
Полковник Альдо Эвелин Монкада был легендой из тех, о которых все с восторгом слушают, но не очень-то верят. Злой, как тысяча демонов из преисподней, и талантливый, как Боженька, в свои первые шесть дней на Карпатии он создал единственный боеспособный авиационный отряд, а на седьмой день сказал: нахуй всё, ебнем по паре стопок?
Такой была официальная версия легенды.
Неофициальная версия была проще, но реалистичнее: Карпатия считалась ценным планетоидом в системе двух звезд. Кусок обожженного камня, каким-то чудом обретший орбиту и не распавшийся на куски, был доверху забит сернистой нефтью, годной для перегонки в авиационное топливо. Староверы прибыли сюда несколькими днями позднее, оккупировав южный полюс, и едва не вырезали противника под корень. Ресурсная значимость планетки тогда оценивалась на троечку из десяти, и воевать за неё правительство не желало. Почти на два года Карпатия стала местом пожизненной ссылки – сюда отправляли провинившихся летчиков и пехотинцев из дисциплинарных батальонов, и текучка была просто колоссальной. Чем сильнее распалялись староверы, тем более «одноразовыми» становились их противники – упрямые беты, неудержимые альфы, гибкие омеги… В этой ресурсной битве все они были равны, и помирали пачками, сгорая в разреженной атмосфере планетоида.
Вместе со своей крылатой техникой.
Альдо Монкада был первым, кто выжил на поверхности Карпатии дольше месяца. Выходец из дисбата, омега с вовсе не омежьей хваткой, животной интуицией и гибким холодным умом, он в первый же день лишился руководства и слепил эскадрилью на коленке – с битой техникой, двенадцатью парнями, которым нечего было терять, и двумя жгучими, беспощадно красивыми солнцами над головой. В тот день они успешно отбили атаку староверов, разбалованных частыми победами и слабостью противника. А потом день за днем Монкада и его парни горели в аду. Никак иначе эту бойню назвать язык не поворачивался.
Спустя неделю управление прислало дисбатовцам подмогу, оборудование и пару генералов, чтобы обеспечить контроль. Анализы нефтяных залежей были многообещающими: Карпатия оказалась слишком ценна, чтобы уступить её врагу. Крылья великолепной эскадрильи крепли: пилоты привыкали к меньшей силе тяготения и особенностям здешней атмосферы, а их техники крепчали умом и рассудком. Генералы, правда, все еще были одноразовыми и погибли в первой же серьезной стычке. Спустя три месяца, изведя на Монкаду целую стопку высших чинов и солдат попроще, управление сдалось и предложило ему очевидное решение: взять командование на себя. Записи о его дисциплинарных взысканиях были аннулированы, звание разом скакнуло до полковника, и больше Альдо Монкаду не трогали.
С тех пор прошло два года, и безбашенный омега, птица с металлическими крыльями и турбулентностью в сердце, солдат и убийца, благословленный самим небом, – он все еще был жив, здоров и легендарен.
- Авиационное подразделение один семь тильда один – на посадку! Авиационное подразделение один семь тильда два – подготовиться…
Джейн забросил за спину сумку с личными вещами – их ему полагалось всего ничего, - и зашагал к холодному и серому, как булыжник, «клюву» полковника. Многотонная махина уже принимала в свое брюхо солдат – те набрасывали на себя жилеты и затягивали высотно-компенсирующие трубки, надевали гермошлемы и проверяли внутреннюю связь. Пилота видно не было – кем бы ни был полковник Монкада, здороваться с новоприбывшими он не спешил.
- Тайгер – Виски, - прошуршал динамик. – Танкер загрузили, готовятся к взлету.
- Виски – Тайгеру, - откликнулся ровный, чуть усталый голос. – Ебись оно конем, чего так долго?
- Так это вам не цистерну залить, сэр, - обиженно откликнулся некто с позывным Тайгер. – Парни уже погрузились?
- Все на борту, ждем отмашку диспетчера.
Джейн затянул ремни. Брюхо «клюва» было таким же стерильным, как и его обшивка. Монкада явно следил за своей техникой.
Помедлив, Джейн включил коммуникатор.
- Майор Джона Джейн – Виски. Почему не можем вылететь сейчас?
- Виски – выскочке, - откликнулся усталый голос. – Мне этот танкер и его содержимое вдвое дороже всех вас. Не гоните лошадок, майор, сперва взлетает он – я прикрываю.
- Майор Джона Джейн – Виски. Почему страховкой занимается транспортное судно, а не истребитель?
- Виски – выскочке. Потому что все наши истребители только тем и занимаются, что прикрывают ваш зад. Знаете, как сложно защитить космодром?
Джейн догадывался. Он отключил коммуникатор, пытаясь не ощущать это всё: напряжение своих парней, от которого искрил воздух; растущее раздражение, распирающее изнутри грудную клетку; дурость полковника Альдо Монкады и грубость его заявления о том, что вода – подумать только, вода, как будто нет на базах систем фильтрации, как будто воду можно взять только с орбиты! – ценнее, чем дюжина отличных пилотов.
- Башня – Диплодоку, - сообщил диспетчер. - Разрешение на взлет. Башня – Виски. Разрешение на взлет.
Танкер шел первым – гигантский, как доисторический ковчег, несущий на своем борту всех живых тварей по паре. Крупный востроносый «клюв» выглядел на его фоне, как ласточка под брюхом у слона.
Джейн молчал, откинувшись затылком в углубление, и слушал себя. Нервы тонко дрожали: одно дело – встретиться с легендой, на которую тебе плевать, и проникнуться ею; другое дело – встретиться с этой легендой и разочароваться вконец.
«Клюв» прыгнул в воздух на таком мизерном разбеге, что Джейн лишь успел поразиться. А потом вспомнил: другая сила гравитации, другой воздух, другие правила… всё новое, а его пилоты даже не моделировали условия Карпатии на тренажерах. Спешка, чертова спешка, ни на что не хватило времени… Не удивительно, что пилоты тут расшибались как мухи. Они просто не успевали привыкнуть к новым условиям.
А потом в наушниках надрывно заорал предупреждающий сигнал, и думать стало некогда.
* * *
Прикрыть космодром, обеспечивая безопасность на время приземления шаттла – задачка не из легких, но парни Монкады знали, что делают.
Чего они не могли, так это извести весь выводок истребителей, с орлиным упрямством поджидавших добычу за чертой космодрома.
- Тайгер – Виски. Сели на хвост танкеру. Можем остаться без воды.
- Бренди – Виски. Парни далеко, нас с Тайгером на всех не хватит.
- Тайгер – Виски. Иду на перехват, тут ебаное светопрес…
- … кающий маневр, ду…
- … ем, прием…
- … смена эшелона на четы…
Джейн закусил губы, упираясь затылком в упругую спинку сидения. Об этом их предупреждали: в системе две звезды и восемь типов излучения, нехарактерных для Земли-4; магнитные поля планетоида нестабильны, его орбита стонет и колышется, как линия кардиограммы, и «связь без помех» - мечта, которая сбывается один-два раза в день. Все приборы в перманентной истерике, и те пилоты, которые не обладают безупречным чутьем и дюжиной ангелов-хранителей, погибают в течение месяца.
Полковник Альдо Монкада, незримое божество Карпатии, помолчал немного и включил связь.
- Виски – Тайгеру и Бренди, - голос у него был прохладный, с колкими «и» и протяжными «а». - Прикрою сверху, уведу их за собой. Прием.
- Тайг…
- … принято. Прие…
Джейн ощутил, как его тело рвануло влево и вверх – «клюв» сменил курс, зарывшись носом, и медленно упал на правое крыло. Обзор пассажирам не предоставлялся; не было у них и права голоса. Монкада сам решил, что делать и кем рисковать – и в этот раз он рискнул не только собой. Джейна это изводило – он не видел поле боя, не мог делать выводы, не мог ничего. Он только ощущал, как в безумном форсаже «клюв» разрубает воздух и падает, делает причудливую бочку, снова заваливается на крыло и выравнивается, массивный, раскаленный и неудержимый, как кара господня. Предупреждающий сигнал звучал раз за разом, но вхолостую – хотя Монкада пилотировал не одноместный «коготок», а здоровую транспортную махину, он управлялся с нею играючи, не позволяя противнику на себя навестись. А потом самолет вдруг задрал нос, и Джейн почувствовал, как кровь отливает от лица к ногам. Монкада набирал высоту – неудержимо, старательно, словно спасаясь от чего-то. Предупреждающий сигнал заверещал, как кошка под гидравлическим прессом. Динамики расцветились помехами и мужскими голосами.
- … йгер – Виски. Это называется «уведу их за собой»?!
- Два, три… четыре… о Господи!
- Виски – всем. Все, заткнитесь!
- По тебе запустят ракеты! Они потеряли тро…
- … тый на всю голову пси…
- … троих! Они – троих, а ты сейчас угробишь двенадцать пило…
Джейн стиснул зубы до боли.
- Виски – всем, - голос Монкады не звучал нервно. Или взволнованно. Или испуганно. Он звучал, как голос человека, который налетывает часы на боевом тренажере, а не тащит у себя на хвосте вражескую эскадрилью. - Я разберусь. У кого-то работают датчики? Мне нужны данные по их ракетам.
- Тайг…
- … ем. Прием.
- Тайгер – Виски. Хуй знает. У меня всё глох…
- Бренди – Виски. Предположительно радиолокационное наведение, ракеты с тепловой наводкой они в прошлом месяце… о Господи!
Джейн поклялся себе: если их не подорвут, то первое, что он сделает при личном знакомстве с полковником Альдо Монкадой – сломает ему нос.
Тайгер утонул в помехах. Бренди молился быстрым хриплым шепотом. Судя по ощущениям, «клюв» вонзился в небо почти вертикально, преследуемый целым веером ракет, а потом замедлился, разом сбрасывая скорость до нуля. Джейн прокусил губу, по подбородку побежало теплое. Он знал этот трюк, и вероятность того, что он сработает в нормальных полетных условиях, была крепким «пятьдесят на пятьдесят» – либо у ракет радиолокационное наведение, и они утратят цель, либо тепловое, и сейчас всё полыхнет алым заревом.
Одна радость – они ничего не почувствуют.
А потом…
Они и вправду ничего не почувствовали. «Клюв» медленно просел под своим весом, не удерживаемый более ничем, кроме воздуха, а затем опрокинулся носом вперед, ложась плашмя и планируя. Ракеты не нашли цель, и Монкада включил двигатели, в считанные секунды взламывая звуковой барьер.
Выйти из самолета и разбить ему нос, - думал Джейн.
Выйти из самолета и разбить ему…
* * *
Полковника Альдо Монкаду встречали аплодисментами.
В ангаре были все, кто не пилотировал истребители сию минуту – механики, свободные диспетчеры, пехота и обеспеченцы. Все они толпились и хлопали по плечам Джейна и его парней – с одобрительными возгласами, как будто в том, что трюк с ракетами сработал, была их заслуга. Потом Альдо Монкада показался на свет божий – положил ладонь на серебристый бок «клюва» и спрыгнул вниз, упругий и быстрый, как кошка, - и ему зааплодировали, тут же забыв про новичков.
- Зрелищно, сэр.
- «Колокол» в верхних слоях атмосферы, да на такой дурище! А если бы кувыркнуло?
- Монкада, хватит нас пугать! Тут же связь ни к черту! Нам сперва сообщили, что по вам запустили ракеты, а потом двадцать минут не могли пробиться в эфир и сказать, что «колокол» сработал…
Монкада снял гермошлем и оказался… странным. Таким, как Джейн от него не ожидал. Не смазливый омега, которого бы сразу в койку и размножаться с ним до посинения. Не фотомодель с обложки, на которую хочется дрочить до одури, зажав член в кулаке. Монкада был красив, но не стандартной разрекламированной красотой, а красотой животного – неуловимой, зовущей, пьянящей почище пары стопок тайгера. Джейн неровно вздохнул.
Волосы у Монкады были коротко стриженные и чуть рыжеватые. Глаза – с приподнятыми уголками, серые и хищные, как у лисы. Джейн когда-то видел лису – живую, восстановленную из банка ДНК со Старой Земли. Годовщину колонизации отмечали с помпой, дети хотели сладостей и чудных зверушек, а взрослые – хлеба и зрелищ. Зверушки не всегда были точной копией земных – Джейн очень сомневался, что у домашних кошек был второй ряд зубов и водоотталкивающий мех. Но время шло, ДНК-цепи терялись и дополнялись тем, чего в них быть не должно, а с кошками теперь ходили на сафари – валить генетически восстановленных буйволов. Джейн однажды видел, как такая тварь прогрызла буйволу шею, проложила себе дорогу внутри и выбралась из глазницы. С тех пор он не очень любил кошек.
Но лиса была красивая. Вспоминая её, Джейн восхитился, сколько в полковнике звериного. Лицо его словно вырубили из мрамора – тонкий нос, острые скулы и грубый росчерк губ. Казалось, ударь его мордой о бок самолета – и погнется обшивка, настолько он был тверд.
- Ка-а-акой самец, - сказал Монкада, глядя Джейну прямо в глаза. Тот стоял впереди, обогнав своих парней и усмиряя вполне естественные порывы. Разбить полковнику нос, конечно, было за что, но здравомыслие одерживало верх. – Выскочка, уж не ты ли это?
Джейн наклонил голову.
- Майор Джона Джейн, - сказал он. И добавил, помолчав: - Сэр.
Скрыть презрение не удалось, да он и не старался.
Монкада сбросил обвязку и широким жестом расстегнул летный комбинезон от ворота до промежности. Под комбинезоном у него не было ничего, кроме трусов. Стеснительностью полковник не страдал – тут же сбросил рукава и потащил комбинезон по бедрам, открывая поджарое, словно по учебнику слепленное тело. К нему тут же обратилась дюжина лиц.
- Тайгер и Бренди заправляются. Что им передать?
- Сэр, ваш «коготь» готов к вылету.
- Контрольный центр пытается связаться с космодромом. Дело дрянь, сплошные помехи…
- Полковник, сэр, у наших там совсем плохо?
Пара плечистых альф поднесли Монкаде стратосферный костюм – «когти» были злее, летали выше и давали скорость до трех махов, с «клювом» не сравнить. Пилот «коготка» нуждался в защите совершенно иного, запредельного уровня.
Монкада сдернул ботинки и сбросил с ног комбинезон, а после – с таким же ледяным спокойствием избавился от трусов. Близость толпы взбудораженных альф не волновала его ни на грамм.
Джейн сунул пальцы за ворот, оттягивая его и пытаясь вдохнуть. Чертов Монкада пах, как омега, только что вышедший из течки – удушающе, так, что хотелось овладеть им прямо на бетонном полу ангара. Почему присутствующие этого не замечали? Тут бет – добро если десяток, все остальные – альфы как на подбор.
Но нет, на Монкаду никто не бросался и ноги ему не раздвигал. Ци-ви-ли-зация. Война. Не до того.
- Нашим туго, но справятся, - сказал полковник. – Тайгера – на взлетную. Бренди со мной.
Тело у него было такое же бледное и каменно-твердое, как и лицо. Даром, что рост невысок – зато крепкие плечи, гладкие мышцы груди и торчащие от холода соски, вялый некрупный член и бедра – такие узкие, такие упругие, что хочется взяться за них ладонями и…
Джейн одернул себя. Монкада уже натягивал стратосферный костюм – тот обхватил его ноги, как вторая кожа, укрыл пах, перчаткой пополз по крепкому телу. Альфы, подавшие ему костюм, теперь в четыре руки крепили брюшной компенсатор, укладывали пневмотрубки и споро зашнуровывали стяжки на боках и бедрах. Случись что, именно от этих стяжек будет зависеть жизнь Монкады: при сильных перегрузках трубки, подключенные к гидравлике, заполнятся жидкостью, расширяясь и натягивая ленты, а те обожмут тело Монкады, затянут его в адские силки, мешая всей его крови разом уйти в ноги или, хуже того, в мозг.
- Эй, выскочка, - сказал полковник, застегивая ворот костюма и принимая в руки гермошлем. – В рожу мне хочешь дать?
Джейн двинул уголком рта, не размениваясь на проявление эмоций. Впрочем, Монкада и так все понял. Усмехнулся.
- Вижу, хочешь. Ну чего ты, из-за ракет злишься?
- Вы рискнули моими людьми, - сказал Джейн. И выплюнул зло: - Сэр.
Не важно, что «его люди» стали «его людьми» меньше суток назад. Он отвечал за них, черт подери.
Монкада молчал.
- Ради восполнимого ресурса, - продолжил Джейн, заведенный до предела, - вы готовы были похерить двенадцать жизней и свою собственную.
- Такое бывает на войне, - ответил полковник. – Мы рискуем собой и другими.
Джейн медленно выдохнул. Бить пилота, готовящегося к боевому вылету, было никак нельзя. Сломанный нос – прямое противопоказание к полету. Разбитые опухшие губы – затрудненная радиосвязь и риск недопонимания между пилотами. Монкада был мудаком, но сейчас он готовился рвать глотки за своих людей.
А недавно – так смело и безрассудно рискнул чужими.
- Хотел попробовать «колокол» на такой высоте, - сообщил Монкада. – Это ж «клюв»! Ни разу не забирался в такую даль на «клюве»…
Кулак у Джейна сжался сам собой.
- Вы, - сказал он медленно, пытаясь контролировать себя. – Впервые делали «колокол» на этой машине, не знали наверняка тип ракет, и всё равно предпочли рискнуть собой и людьми вместо того, чтобы рискнуть танкером?
- В танкере тоже были мои люди, - сказал Монкада. Губы у него были улыбчивые, но в улыбке этой мерещился предупреждающий сигнал. – К тому же, это было прикольно.
Джейн так и не ударил его – хотя рыжая мразь с серыми дьяволовыми глазами очевидно напрашивалась. Вместо этого он сжал пальцы, молча поцеловал костяшки, а потом ударил кулаком себя по животу, легко и пружинисто.
Вся альфы разом замолкли. Парни за плечами у Джейна напряглись. Жест был не просто грубым – он был верхом неприличия, самым постыдным, самым оскорбительным, что можно было бросить в адрес омеги. Одним этим жестом Джейн высказал всё свое неуважение к рыжему мудаку.
Вот только Монкада не обиделся. Помедлив, оторвал взгляд от его кулака, молча заглянул в глаза и усмехнулся. А потом отвернулся, надевая гермошлем.
- Майк, отправь майора ко мне завтра утром, после инструктажа для его парней.
Один из альф, только что закончивший шнуровать стяжки, едва заметно кивнул.
Джейн проводил Монкаду взглядом – упругого, затянутого в сверхпрочную ткань так сильно, что, казалось, даже дышать он должен был с трудом. Бедра и зад полковника были порнографически подчеркнуты, и Джейн подумал впервые: господи, да его же половина базы должна была переебать.
Альфа, упаковавший Монкаду в костюм, развернулся и подал Джейну руку.
- Майкл Риджетти, его ангел-хранитель.
- Механик? – задумчиво хмыкнул Джейн, пожимая предложенную руку. Ладонь у Майка была сильная, с натруженными выпуклостями мозолей. – И как, хорошо работается в подчинении у мудака?
- Вы всё поймете, - сказал Майк. Лицо у него было спокойное и немного усталое – темные резкие брови, классической красоты нос. – Вы всё поймете… завтра. Не судите полковника, пока ничего о нас не знаете. И не разбрасывайтесь такими жестами почем зря – тут за такое и побить могут…
ГЛАВА 2
Джейн спал чутко, подрываясь, как по боевой тревоге, каждые восемь минут. Можно сказать – не спал вообще.
Выделенный ему жилой отсек не был тесен, вентилировался в рамках нормы и, в целом, не вызывал нареканий. Окно имелось, но было задраено: зенит двух солнц – слишком палящее зрелище, чтобы любоваться им из жилого отсека. Ультразвуковой душ не принес облегчения, а гробовая тишина скорее действовала раздражающе, чем умиротворяла. Пошатавшись по отсеку – пять шагов в ширину, девять в длину, - Джейн лег на койку, закинул руки за голову и стал думать. Например: что будет, если сегодня ночью Альдо Монкаду собьют? Если он сгорит в атмосфере? Если разломится на форсаже пополам? Что будет со Скалицей и её жителями? А с Карпатией? Её смогут удержать?
Эту мысль он прогнал: смогут, конечно. Да, когда-то Монкада преломил ход войны, но теперь он был скорее символом, чем незаменимой боевой единицей. За два года на северном полюсе Карпатии выросло пять военных баз, и все они были доверху набиты авиацией. Достаточно, чтобы сдержать староверов.
Джейна покачивало на волнах сонной расслабленности, такой блаженной, когда не поймешь уже, что из этих мыслей – твое, а что взялось из ниоткуда и завтра не вспомнится. Символ войны, - думал он. Символ противостояния. Человек с лисьей рожей, которую надо разбить до кровавых соплей. Интересно, он любит по-жесткому, или садится сверху и даже в сексе все контролирует?
Скука смертная…
Когда сработал будильник, Джейн смотрел в потолок и представлял полковника в неуставной позе. Чтобы собраться и одеться, ему потребовалось три с половиной минуты. На завтрак – еще пятнадцать минут.
- Эй, - улыбнулся ему ангел-хранитель Монкады. – Как спалось?
Красавчик Майкл Риджетти пах чем-то сладким, с отчетливой гнильцой. Его феромонный след наводил на мысли, что перед Джейном не смирный механик, а маньяк-психопат. Но лицо у Майка было спокойное и какое-то такое… не психопатье. Нормальный мужик. Стопроцентный альфа. Интересно, драл он своего полкана, или только слюни в течку пускал?
Ребята Джейна уже собрались в зале для инструктажа. Сам он не стал садиться – так и остался вместе с Майком подпирать стену, обмениваясь короткими ничего не значащими фразами. Хотелось курить. И узнать: как там Монкада, живой еще? Вернулся из ночной вылазки?
Ответ был очевиден: в Скалице царили утренний покой и благоденствие. Значит, её несвятой покровитель обошелся без ранений и спит сном праведника. Или бухает со своей эскадрильей. Или ебется в позе раком. Или воротит нос от концентратов в меню.
- … наименование: Карпатия. Статус планетоида: не подлежит колонизации. Цель миссии: ресурсная выработка и внеочередное…
Инструктаж проводил капитан Моралес – пожилой бета с некрасивым скуластым лицом. Периодически капитан дергал ворот кителя, словно задыхаясь, и Джейна это бесило.
- … система двух звезд, Эхо-7714-01 и Эхо-7714-02, также известные как…
Эходус и Эхория, звезды-близнецы. Такие жаркие, так грубо иссушающие поверхность планетоида, что уцелеть на ней смогла только одноклеточная форма жизни. Джейн не раз слышал, что солдаты, отслужившие на Карпатии больше локального года, умеют отличать Эходус от Эхории даже в зените – якобы у близняшек и «корона» разная, и тень они отбрасывают специфичную, и вообще, спутать две звезды может только полный кретин. На взгляд Джейна, звезды были абсолютно одинаковые, но признавать себя кретином ему не хотелось.
- … отмечают крайнюю неустойчивость полей, что значительно затрудняет…
Две звезды – слишком много для одной планеты, особенно если одна из них полыхает протуберанцами шесть раз на дню, а другая излучает в спектре, который специалисты с Земли-4 еще не изучили. Пробиться сквозь помехи можно, в лучшем случае, один раз из пяти. Большинство самолетов оказываются глухими и слепыми, едва оторвавшись от поверхности. Все датчики, доставленные с Земли-4, вся тонкая аппаратура, все изыскания техников давали в корне неверную информацию и совершали сбой за сбоем. Пришлось переходить на более грубые методы – визуальную навигацию и боеголовки без шести дублирующих (и мешающих друг другу в условиях Карпатии) систем наведения. Их можно обдурить. Они могут «отвалиться» сами на середине пути. Но и нарваться на них без хороших, бесперебойно работающих систем обнаружения не так уж сложно.
- … согласно результатам последнего моделирования, в течение двенадцати локальных лет Карпатия окончательно лишится орбиты и…
И перестанет существовать. Рухнет на поверхность Эходуса и сгорит, как кусок кирпича.
Не то, чтобы Джейну было её жаль.
Зато правительство – свое и чужое, - полагало, что за эти двенадцать лет нужно выработать планетку по максимуму, выцедив из неё столько нефти, чтобы хватило на топливо для целого флота на многие-многие годы вперед.
- Эй, - прошептал Джейн, собираясь спросить, как окончился ночной бой. Но вместо этого спросил другое. – У него была течка, или всегда так воняет?
Майк без труда понял, о ком речь. Усмехнулся уголком красивого рта.
- Да звездец, - сказал он. – На новичков действует, как удар лопатой по лбу. Всегда таким был…
Джейн тихо присвистнул – не хотел отвлекать парней от инструктажа.
- Это ты его в течку не нюхал, - добавил Майк. – У нас вся база на ушах стоит.
- Пусть колет гормоны, делов-то.
- Нельзя гормоны, - ворчливо откликнулся Майк. – Он на гормонах две недели будет никакущий, как тухлый угорь. Думаешь, мы можем на такой срок остаться без командира?
- И что, - усомнился Джейн. – Лучше вместо этого заебать командира до смерти?
Майк отмахнулся.
- Без гормонов он на трое суток запирается с парой альфачей, сгоняет прыть, а затем проходит предполетный осмотр, как ни в чем не бывало, - пояснил он. – Один раз ему, правда, сломали ребро… и вывихов немеряно, в стену они им лупят, что ли. Но и он не промах, спины дерет в мясо, а один раз откусил кусок кожи вместе с соском.
- Вы бы ему намордник надевали, - хмыкнул Джейн. – У самого-то все соски на месте?
- Я с командиром в течку не был, - уклончиво ответил Майк.
Не «я с командиром не спал», - подумал Джейн. «Я с командиром в течку не был». Ясно все.
- И многие? – спросил он.
- Больше, чем было бы прилично, - еще уклончивее ответил Майк. – Постоянный стресс… Ребята на взводе, командир тоже…
- И что, это повод блядовать? – Джейн поморщился. Блядей он не уважал.
Капитан Моралес бубнил на фоне: что-то о характеристиках местности и полетных условиях северного полюса. Джейн прослушал сжатую версию его речи во время завтрака – Моралес был крайне общителен и любил новичков.
- Какая у тебя статистика? – спросил вдруг Майк.
- Четыреста шестьдесят два боевых вылета, - выдал Джейн без запинки. – Девяносто один сбитый.
Его помотало по таким горячим точкам, каких на Земле-4, его тихой маленькой родине, вовек не сыщешь. Бравый вояка со взором непоколебимым и прямым, как кусок арматуры, с кругловатым лицом и дерзкой ямочкой на подбородке, темно-русый, стремительный, не знающий, что такое «страх», кроме как «страх за своих людей». За «своих» он мог убить, и убивал не раз. Слишком молод для майора – но кому какое дело, если он пахнет как альфа, рвется в бой как альфа, а противника дерет, как целых семь альф? Теперь война – удел молодых.
Полковник Альдо Монкада тому лучший пример.
- Четыреста шестьдесят два… - Майк усмехнулся. Число было огромное – иные и семьдесят боевых не насчитают, а после восьмидесяти снимаются со службы. Джейн не видел повода для ухмылок. – У полковника тысяча сто три боевых, если считать вчерашний. Сбитых уже не считаем, потерялись в районе трех сотен.
Джейн молчал. Меряться хуями он не планировал, но, похоже, хуй Монкады достал бы до ближайшей населенной планеты, измеряйся он в сбитых истребителях.
- Как думаешь, - спросил Майк. – Если у него в среднем полтора вылета в локальные сутки, то секс с кем попало – слишком большая цена за его душевное здоровье?
Джейн молчал. Он не был уверен в душевном здоровье человека, который, похоже, летал над Карпатией больше времени, чем ходил по ней.
Пилоты зашумели. Джейн оторвал взгляд от собеседника и поднял голову, пытаясь уловить, о чем речь.
- … целых две?
- Настоящие?!
В голосах его вояк слышалась нотка ужаса.
- Вчерашняя свалка забрала жизни двух женщин, - кивнул капитан Моралес. – Самолет одной из них развалился в верхних слоях атмосферы, от тела, вероятно, ничего не осталось. Вторая будет похоронена со всеми почестями.
Парни умолкли, переваривая страшную, почти фантастическую по их меркам новость. Среди них уже не было никого, кто мог бы похвастаться наличием матери. Два поколения сменилось с тех пор, как на Земле-4 в страшных муках, мутировав почти до состояния беспозвоночного, умерла последняя женщина. Поведение староверов не поддавалось никакой логике: они так глупо жертвовали своими женщинами, выпуская их на поле боя, и теряли одну за другой.
- Сегодняшний день объявлен днем траура, - сказал капитан. – Черные нарукавники есть в стандартном комплекте обмундирования.
Траур был не по своим парням, не по выходцам с Земли-4 – бравым ребятам, сложившим головы в попытке защитить космодром. Траур был объявлен по невосполнимой потере, которую выходцы со Старой Земли даже не считали таковой. Им была свойственна удивительная, почти животная грубость и закостенелость умов.
- Теперь о тренажерах.
Грустная тема исчерпала себя.
- Чтобы получить допуск к боевым операциям, вам предстоит сдать три теста и…
- Пойдем, - Майк развернулся в сторону двери. – Хочу кое-что тебе показать.
- Мне с ребятами сейчас на тренажеры, - с сомнением откликнулся Джейн. Выпускать новичков сразу в небо, в условия, далекие от физических характеристик Земли-4, никто не спешил.
- Еще успеешь.
Спина у Майка была сутулая, и весь он, фантастически пугающий по запаху и фантастически красивый с лица, на деле оказался простым нескладным механиком. Джейн представил, как он трахает Монкаду, содрав с того облегающий летный костюм.
На улице была не просто жара – их встретило адское пекло. Небо раскаляли два солнца, и сейчас Джейн точно знал, кто из них кто: Эхория клонилась к горизонту и наливалась кровавым огнем. Через пару часов она скроется, и на ближайшие трое суток небо Карпатии станет неотличимым от небес Старой Земли, Земли-1 и Земли-4.
Горизонт был пустынный и выбеленный светом двух солнц. Слева из земли вырастала «игольная подушка» - к небу стремились горные пики, тонкие и острые, жмущиеся друг к другу, словно деревья в лесу. Ни на одной из колонизованных планет Джейн не видел такой красоты. Из-за меньшей силы тяжести пики не разрушались, а лезли из земной коры тут и там, из-за чего её поверхность напоминала брюшко рыбы-ежа.
- Что ты знаешь о местных формах жизни? – спросил Майк. Джейн и не заметил, когда они перешли на «ты». Как ни странно, это не казалось чем-то неудобным или неуместным. Майк был своим – рубаха-парень, простой как табурет и такой же прямолинейный.
- Всего одна, - медленно проговорил Джейн, любуясь «иглами». Они вспарывали атмосферу Карпатии и издалека напоминали неприступный сказочный замок. – Одноклеточный организм, живущий гигантскими колониями. Обитает в низинах, издалека напоминает воду. Накапливает белковые структуры и тяжелые металлы, изучен плохо.
Он не совсем понимал, к чему клонит Майк. Джейна тащили мимо жилых корпусов, мимо взлетной полосы, мимо технических построек – мимо, мимо, мимо. Целью оказалось неприметное строение с лязгающими лифтами и бетонными стенами неопределимой толщины.
- Где мы? – спросил Джейн.
- Водохранилище Скалицы, - ответили ему, отпирая очередную дверь. – Один из подземных резервуаров. Пока опечатан, забор воды не производится.
Майк вывел его на мостик над резервуаром. Джейн помедлил и наклонился, нависая над узкими металлическими перилами.
- Это…
То, что было в резервуаре, точно не являлось водой. Студенистая масса, под которой не было видно дна, жирная и собирающаяся в складки.
- Знакомься, - сказал Майк, равнодушно опершись задницей на поручень. Высота мостика и жижа внизу его не пугали. – Одноклеточная колония, которую ты так красиво описал. В простонародье – бормотуха.
Несложно было догадаться, почему так. Джейн и раньше знал, что единственный живой организм Карпатии отвечает за газообмен и на шестьдесят процентов формирует атмосферу планетоида. Теперь он видел, как это происходит: на желеобразную поверхность то и дело поднимались пузыри, крупные и вялые, а потом лопались с утробным звуком. Жижа «бормотала».
- Как… - Джейн дернул кадыком, словно пытаясь сглотнуть. – Что тут произошло?
- В прошлом месяце три наши базы из пяти произвели замену водяных фильтров, - Майк усмехнулся. Скрестил руки на груди, глядя сверху вниз на бормотуху. – Фильтры были из бракованной партии – поставщик сэкономил. Мы об этом узнали только тогда, когда вся вода была заражена этой дрянью.
- Оно опасно? – Джейн уставился вниз, словно пытался рассмотреть что-то в бормочущем студне. – Если это… вовнутрь?
- Оно ассимилирует воду, но в целом – его даже можно есть, - откликнулся Майк. – Если постоянно наблюдаться у врача, жрать по чуть-чуть и регулярно выполнять хелатирование. Иначе загнешься от солей тяжелых металлов, для которых у нас еще даже место в химической таблице не выделили.
Джейн обхватил себя за плечи. В помещении было зябко; а может, это булькающая жижа под мостиком так на него влияла.
- Вы потеряли всю воду? – спросил он.
- До капли, - Майк улыбнулся, и чувствовалась в уголках его рта невысказанная горчинка. – Две базы, которые не пострадали от заражения, делятся запасами. Но сам понимаешь – это капля в море. Пытались синтезировать воду самостоятельно, полковник подогнал нам с космодрома регенераторы кислорода, но у нас не хватало ни аппаратуры, ни реагентов, чтобы обеспечить водой всю Скалицу и еще две базы в придачу. Если бы для нас не раздолбали астероид и не спустили воду с орбиты, передохли бы все.
Джейн молчал.
- Альдо не рискует людьми без острой надобности, - сказал Майк, впервые назвав командира по имени. «Альдо» - словно маленький кусочек льда, скользящий в ладони. В его устах это звучало с какой-то фантастической, запредельной нежностью.
Майк был влюблен.
– Он спасал воду. Рискнул вами, рискнул собой, но выбора не было.
Джейн развернулся и зашагал по мостику. Ему хотелось наверх – туда, к двум иссушающим солнцам-близнецам, кровавой Эхории и золотому Эходусу.
«Он сам вызвался», - вспомнил он слова солдатика.
«Сказал – проконтролирует доставку воды и новичков, ничего важнее для него сейчас нету…»
* * *
Любимое слово Альдо Монкады – «срочно». Джейн понял это в свои первые тридцать четыре часа на базе.
Тайгер, Бренди, Маотай, на взлетную – СРОЧНО!
Проверить воздушные шлюзы, там херня какая-то – СРОЧНО!
Связаться с нефтедобывающими вышками на Крабьем хвосте и Топчуге, уточнить данные по бурению – СРОЧНО!
Майора-выскочку в кабинет для личной беседы – срочно, срочно, срочнее некуда, пожар, горим!
Майк убежал, загруженный приказами и упаренный до трясущихся рук, едва успев провести с Джейном образовательную беседу. Увы, после истории о бормотухе и её роли в водоснабжении базы разбить полковнику нос хотелось не меньше. Без каких-то там объективных причин – просто хотелось и все. Есть такие рожи, которые сами просят кулака.
Откликнувшись на «СРОЧНО СРОЧНО СРОЧНО», Джейн добрался до главного корпуса за тринадцать минут, помог заедающей створке лифта, надавив на нее плечом, и прошел авторизацию на пропускном пункте. Дверь в кабинет Монкады не была заблокирована, и Джейн решил, что это приглашение – в конце концов, о его прибытии высокое начальство известили еще с проходной.
Раздвижная дверь вобралась в стену металлическими лепестками.
- Полковник Монкада, сэр! – рявкнул Джейн. - Майор Джона Джейн согласно приказу прибыл на…
Доложиться по форме он не успел. Да и вряд ли его слушали: полковник Альдо Монкада, цвет и гордость военно-воздушных сил, пилот от Бога и руководитель с замашками, достойными лидера сатанинской секты, был распластан животом по столу. Его бросили не поперек, а вдоль – боком к двери, позволяя хвататься руками за край столешницы. Под телом Монкады можно было найти что угодно – завитки документов, скомканные отчеты, планшеты, схемы, образцы пироболтов, несколько книг, тринадцать костей динозавра и локон девственника, - и по всему этому он елозил животом, постанывая с искренним, незамутненным удовольствием. Джейна будто в кипяток макнули.
Ситуация была похлеще, чем в ином порно-фильме: его начальство драли в подставленный зад, спустив штаны до колен, а Джейн стоял в дверях и думал о звукоизоляции.
- Блядь, - Монкада оторвал голову от стола, упираясь руками. Глаза у него были нездоровые, лихорадочно-светлые, словно полированный бок его «когтя». Губы – алый росчерк, искусанный в кровь.
Джейн смотрел на эти губы и думал: звукоизоляция тут – охуенная, в коридоре ни звука…
Монкада вцепился пальцами в книгу, вытаскивая потрепанный том у себя из-под живота, и швырнул его в сторону двери. Промахнулся, но Джейн невольно отступил.
- Нахер! – рявкнул полковник. Его ебарь, верзила с мощными плечами и плохо прокрашенной сединой, обидно заржал, но Джейну было не до того. – Жди за дверью!
Все это навалилось на Джейна – поджарый бок, виднеющийся под задравшейся рубашкой; крепкий зад и узкие, призывно раздвинутые бедра; одуряющий запах, такой осязаемый, что им можно было вколачивать гвозди. Монкада пах мокрым асфальтом, сладким кофейным ликером и жженой карамелью, одновременно и горько, и сладко, и так, что можно было с ума сойти. Джейн сделал еще шаг, покидая кабинет, и дверь закрылась перед его носом.
Да, - подумал он.
Звукоизоляция тут и правда отменная.
Чтобы закончить, Монкаде потребовалось три минуты и двадцать одна секунда. Джейну было нечем заняться, потому он отсчитывал время. А еще – думал о том, что полковник, блядский сукин сын, сам его вызвал и в точности знал, когда он придет. Что это – неумение рассчитать свое время? Латентный эксгибиционизм? Издержки дисциплинарного батальона – ведь мальчика, как известно, можно убрать из дисбата, но не дисбат из мальчика?
Створки двери сложились веером, и в коридор вышел полковничий ебарь. Протянул Джейну руку.
- Майло Кампана. Мы знакомы, помнишь? – он усмехнулся. Всё его лицо – глубокие складки у рта, резкая ложбинка между бровей, - выглядело грубо и хищно. Под стать седине.
– Я Тайгер, - сказал он. - А ты – тот, кто командовал полковнику, когда взлетать.
Ладонь у Тайгера была твердая и липкая. Он вонял, наверное, на милю окрест – потом, солидолом, запахом свежепотрахавшегося альфы и одуряющим омежьим духом. Да, Монкадой он пах сильнее всего. Что за феромоны у этого парня, если даже не в течку от него разит, как от радиевого стержня?
- Полковник тебя ждет.
Джейн дернул кадыком, словно пытаясь что-то сказать, но потом передумал и зашел в кабинет.
Вот же хуевыблядь, - думал он.
Вот же сука драная.
Высокое начальство сидело в кресле, забросив ноги на стол, и прикуривало сигарету. Неизвестно, был ли Монкада в курсе, какими яркими эпитетами про него думают, но он и так делал всё, чтобы Джейн его ненавидел.
Он мог бы сам объяснить про воду. Но вместо этого выпендрился: сообщил, что новая фигура пилотажа на новой машине в новых слоях атмосферы – это охуеть как «прикольно». Майк всё объяснил? Не беда, всегда можно дать Джейну новый повод для злости.
Зачем?
Мозги дурного омеги – загадка.
- Подсматривать – нехорошо, - сказал Монкада, совершенно порнографическим жестом поднося сигарету к губам. Пропотевшая рубашка липла к телу, штаны были натянуты кое-как, но полковника это не заботило.
«Секс с кем попало для поддержания душевного здоровья»? Ну-ну.
- Ебаться в жопу на рабочем месте и при этом не блокировать двери – тоже, знаешь ли, не очень, - в тон ему откликнулся Джейн.
Монкада засмеялся и раздавил сигарету в алюминиевом блюдце.
- Тот жест, - сказал он, и медленно прикоснулся пальцами сначала к губам, а затем к животу. Джейн это делал кулаком – быстро и резко, оскорбительно. Альфы и омеги существовали как вид всего несколько поколений, но уже успели обрасти своими обычаями, символами и неприличными жестами.
- «Пожранное семя да прорастет в твоем чреве», - медленно проговорил Монкада. - Вообще-то я люблю эту легенду – она придает минету нотку эклектичности.
Джейн хмыкнул. От хорошего отсоса еще никто из омег не залетал – но когда это мешало народному фольклору?
- Зачем ты меня вызвал? – спросил он. От запаха Монкады мутило – как будто мокрый асфальт запихивали Джейну в глотку.
- Сэр, - усмехнулся Монкада. – Зачем вы меня вызвали, сэр?
- Вас заводит ваше офицерское звание, сэр? – спросил Джейн. – В койке вас тоже называют по рангу, сэр?
Монкада засмеялся и с грохотом опустил ноги на пол. Привстал, разгребая завалы на столе, и от этого простого движения Джейн чуть не вскрикнул. Между ягодиц у Монкады было влажно от смазки, ею же были пропитаны трусы, и стоило ему двинуться, как запах поднимался душной волной.
Запах звал.
Запах просил.
Не сумасшедше, как в течку, но очень отчетливо.
Джейн перевел дыхание, пытаясь совладать с собой.
- Все еще хочешь мне въебать, - сказал Монкада. Вопросительных нот в его голосе не было. – Это ничего. С альфами так всегда.
- У тебя тут целый взвод альф, - усомнился Джейн. – И все тебя боготворят.
- Это теперь… Ты их раньше не видел.
Монкада сложил схемы, отодвинул их на край стола и опустился задницей на стул. Прикрыл глаза.
- Ты не обязан меня любить, - сказал он. – Ты даже не обязан меня уважать. Но у нас общее дело, помнишь?
Спокойным он в кои-то веки не выглядел. У Монкады было лицо человека, который хочет сломать собеседнику челюсть, но держится изо всех сил. Потому что надо. Потому что военный устав. Потому что общее дело, общее люди, одно небо на двоих.
Так вот вы какие, взаимные чувства, - подумал Джейн, и выдохнул сквозь сжатые зубы. А потом спросил, пытаясь не думать о мокром асфальте и жженой карамели:
- Ты не боишься летать?
Монкада улыбнулся – едва заметно, самыми уголками губ. Все его тело дышало сексом – эти губы хотелось смять, прокусить до крови, распластать рыжую дрянь по столу и задрать ей ноги выше плеч.
- Я боюсь, - сказал Монкада. Картинка с задранными ногами и столом слегка потускнела. - Если я попадусь староверам, из меня вынут все органы по одному, а потом напихают в брюхо камней.
Это был не худший вариант. Джейн слышал, что на Гловице-02 староверы живьем скармливали омег тамошним одноклеточным. Те, в отличие от бормотухи, напоминали не пищевое желе без красителя, а ядреную кислоту.
- Они животные, - сказал Монкада, глядя куда-то вниз. Ресницы у него были рыжие и мягкие. - Но мы же не боимся медведей на сафари?
Джейн никогда не видел живого медведя. Вместо этого он сказал:
- Они люди, такие же, как и мы. Это хуже медведей.
Староверы были не просто «такими же». Они являлись куда более генетически чистыми людьми, чем Джейн и Монкада. Колонизация началась многие поколения назад, разрубив человеческий вид на семь ветвей. Тогда, запуская ракеты с популяционными банками, никто еще не знал, чем это закончится и к чему приведет. Никто не предвидел, что на Земле-1 человечество эволюционирует в Рой, склеившись в подобие коллективного разума. Никто не ожидал, что на Земле-5 человечество разучится размножаться половым путем и будет клонировать себя раз в десять лет. Никто не думал, что на Земле-4 женский геном подвергнется мутациям, несовместимым с жизнью, а мужскую часть населения придется изменять насильно. Так появились альфы и омеги, и человечество выжило, мать его так. Оно везде выживало. Просто по-разному.
Время шло, и в колыбели людской осознали, какими причудливыми тропами пошла эволюция. С этим нужно было смириться, но разве смирение было отличительной чертой людей? Вовсе нет.
Теперь больше не было Земли. Была Старая Земля – религиозная секта размером с планету, и Бог её жаждал Осуждать и Карать. Больше всего Осуждать и Карать любили омег, ведь они – извращение над природой, богомерзкие твари, расправиться с которыми мечтал любой старовер.
Джейн поднял взгляд на Монкаду и посмотрел в упор. Напряжение между ними можно было перебирать пальцами, как струны внутри маршевых двигателей.
- Мои парни… - сказал он, а потом закашлялся. Перевел дыхание. – Мои парни прибыли сюда, чтобы встать плечом к плечу с тобой и твоими людьми.
Монкада молчал. Ладони его лежали на столе, напряженные и прямые.
- Если надо, они за тебя жизнь положат, - закончил Джейн. И добавил, немного помолчав: - Я тоже.
Полковник улыбнулся, и от движения красивых, тонко вырезанных губ у Джейна всё внутри заныло. Он чувствовал это, как зубную боль – резкую, склеивающую мысли в невнятный комок. Чтобы не задохнуться, Джейн пересилил себя и сказал:
- Клятва верности и все такое. Закрепим сексом на столе, или как ты там делаешь?
Монкада едва заметно приподнял подбородок.
- Шлюхой меня считаешь? – спросил он.
- Считаю, что ты ведешь себя как шлюха, - сказал Джейн. Наваждение схлынуло, но член в штанах стоял крепко, как кусок железа. – И пахнешь так же. Потрахаемся?
Секс с кем попало, - говорил Майк.
Для душевного здоровья.
Для лучшей концентрации.
Для удовольствия.
Секс столько раз, сколько выдержит тело. Откушенные соски, подранные спины, сломанные ребра. Животный, страшный, сумасшедший секс. Монкада никогда от него не отказывался.
Джейн смотрел на него и ждал, и хотел, и дрожал каждой клеточкой тела.
- Нет, - сказал Монкада, так и не убрав ладони со стола. Спина у него была неестественно прямая.
Воистину, зубная боль. Взрывающая. Ослепляющая. Оглушающая. Джейн хотел его до ломоты в костях.
А получил хрена лысого.
- Нет, - повторил Монкада. – Это вряд ли.
ГЛАВА 3
Джейн думал, что тот, кто приручил истребитель на Клойском побережье с его небесными волнами и тремя гравитационными «ямами», может справиться с чем угодно.
Атмосфера Карпатии наглядно доказала ему, что это не так.
- Чувак, - он стукнулся кулаками с Бренди, длинным и тощим бетой, который пилотировал как птица, был страшным привередой в вопросах еды, а под настроение любил сыграть с Джейном в динг-тут’гу.
- Как твои ребята? – Бренди сочувственно склонил голову. – До сих пор ни одного допуска?
Прошла уже неделя, а тесты проваливались один за другим. Только за сегодня Джейн трижды сорвался в штопор и встретился с виртуальной землей, пытаясь выполнить несложную бочку. О финтах посложнее он и мечтать не мог.
- Как тут вообще можно летать? – спросил он. – На Монкаду что, гравитация не действует?
Бренди (в быту – Дик Харрингтон) прикоснулся пальцем к длинному, когда-то свернутому на бок носу:
- Чуйка у него… Уже в первую неделю такие петли крутил – сдуреть можно!
- Ты это сам видел? – проворчал Джейн, усаживаясь за стол. – Или птичка на хвосте принесла?
- Камрады рассказали, - признался Бренди.
Столовая пустовала – время завтрака еще не подошло, хотя Бренди уже потягивал что-то из серебристого пакетика. Потом пожаловался: фруктовые концентраты – жуткая дрянь, вот если бы они завезли натуральный сок…
Джейн молчал, рассматривая пакетик в чужих руках.
- А вы с ним что? – спросил Бренди, усаживаясь напротив. – До сих пор цапаетесь?
Джейн качнул головой.
- Я вашего мудака уже неделю не видел.
Расписание Монкады попахивало самоистязанием – Джейн ни разу не видел, как он ест, не слышал, чтобы он спал, и получал информацию только о бесчисленной череде операций, которые полковник и его эскадрилья выполняли одну за другой. Разведка в районе Уступа. Сбор данных по Скрелищу. Сопровождение танкеров с нефтью из Крабьего хвоста, Кремня и Топчуги…
- Ой, да не парься ты, - Бренди махнул рукой, по-своему трактовав задумчивость в глазах Джейна. – Вот набегается вдоволь, выспится, потрахаетесь и будете душа в душу. У него со всеми так.
Джейн засмеялся, хлопнув себя по колену широкой ладонью.
- Не будем мы душа в душу! – сказал он, пожалуй, даже слишком громко. – Я ему уже предложил потрахаться.
Бренди любопытно побулькал фруктовым концентратом и оторвался от пакетика. Лицо у него было интеллигентное, но с каким-то бандитским налетом. Возможно, виноват был сломанный нос.
- И как?
- И никак, - хмыкнул Джейн. – Он отказался.
Сначала он думал, что Бренди засмеется. Мол – что с тебя взять, неудачник? Но, судя по серьезному взгляду, неудачником его Бренди не считал.
- Ты что, болеешь за Руперс Лайт?
- Нет, - удивился Джейн. - Я…
- Ты сказал ему, что блюз времен Старой Земли – отстой?
- Нет! – Джейн вскинул перед собой ладони. – Я ничего такого не делал! Монкада просто не хочет со мной трахаться, и всё. Такое бывает.
- Не-е-е, у Монкады такого не бывает, ты чертовски в его вкусе, - протянул Бренди, глядя куда-то поверх его плеча. – Эй, Майк! Майки-Майки-Майк, хочешь новость? Полковник не дает Джейну.
Майк Риджетти приблизился сзади, хлопнул Джейна по спине и уселся за стол, грохнув ботинками. В руке у него был пакетик фруктового концентрата, и Майк, в отличие от Бренди, потягивал его с видимым удовольствием.
- Ты болеешь за Руперс Лайт? – спросил он.
Джейн закатил глаза.
- Блядь, ни за кого я не болею.
- Ты сказал ему, что…
- Да нахуй этот блюз! – рявкнул Джейн. Механик посмотрел на него с осуждением. - Монкада меня терпеть не может.
- И ты его тоже, - резонно заметил Майк. - Это нормально – не спать с тем, кто у тебя торчит костью в горле.
- Так майор и не спать хотел, - усмехнулся Бренди, смяв в кулаке пакетик из-под концентрата. – Но Майк, ты посмотри на него. Чтобы наш полковник – и не влез на такого красавца?
Сзади загоготали. Джейн обернулся, автоматически принимая смех на свой счет, но нет – несколько младших офицеров болтали о чем-то за дальним столом. К ним подсели парни Джейна. Новички вливались в коллектив.
- Без обид, брат, - сказал Майк, помедлив секунду. – Но знаешь – я рад, что Альдо тебе отказал. Он вообще без башни… Ему полезно научиться говорить «нет».
Джейн вскинул бровь.
- Разве не ты говорил, что его потрахушки всем на благо?
- Я, - признал Майк. – Альдо, когда в жопу дает, отдыхает душой и телом. Но знаешь… с такими последствиями – лучше бы не давал.
Джейн молчал, позволяя ему говорить. Бренди заерзал на месте, а потом пихнул механика коленом, словно пытаясь его заткнуть.
Майк отмахнулся.
- Да брось, - сказал он. – Джейн все равно узнает.
Он поднял взгляд и задумчиво провел ладонью по губам.
- Знаешь, сколько раз его скребли?
Джейн моргнул.
- В смысле…
- В смысле, сколько раз в него лазили щипцами для аборта, - пояснил Майк. И отпил глоток концентрата, опустошая пакетик. – У Альдо фертильность как у восемнадцатилетнего. Его чистят чуть не после каждой течки, раз пять залетал…
Джейн молчал, напряженно поджав губы.
- А еще пару раз – между течками, - добавил Бренди, сдаваясь и вступая в обсуждение половой жизни командира. - Сбои какие-то, наверное… Его бы обследовать, но ведь не дастся!
Если омега залетал, то отказаться от ребенка ему было физически сложно. Таков закон природы: они должны приносить жизнь, а не забирать её, подставляясь под режущие края абортивных щипцов. Мало кто из омег шел скрестись по доброй воле – каждый второй, ухитрившись понести на службе, сопротивлялся аборту до последнего. И не потому, что мямля дурная, а потому, что инстинкты орали в бедняге пожарной сиреной. Семь раз подряд пойти на аборт – значит, семь раз переступить через себя.
- Намордник, - медленно проговорил Джейн. – Намордник бы вашему командиру, да пояс целомудрия. Бронетрусы.
Майк засмеялся, скрестив руки на столе.
- Вот видишь, - сказал он. – Тебе отказал – и другим начнет отказывать. Авось, цивилизуется…
Джейн скривил губы, молча глядя поверх его плеча. Через четыре стола от них Альдо Монкада, появившийся в столовке пару минут назад, флиртовал с одним из парней Джейна – дурным как доска, но ответственным, как целый взвод пехоты, блондинистым альфой.
- Ну да, - сказал Джейн. – Цивилизуется…
* * *
-
-
03.11.2016 в 22:58-
-
04.11.2016 в 16:02Спасибо
-
-
04.11.2016 в 20:40И очень порадовало это, в конце: Когда-то существовало такое понятие, как «любовь», а теперь – с кем совместимы, на того и лезем….(с)
Я предпочитаю думать, что я романтик, но в моменты вроде этого из меня лезет циник)))
-
-
04.11.2016 в 20:48Чудесная, очень честная история. Обязательно буду перечитывать. И, скорее всего, не раз
-
-
11.11.2016 в 03:58-
-
11.11.2016 в 11:26-
-
11.11.2016 в 14:15-
-
11.11.2016 в 17:16А потом, глянув одним глазком, как-то обнаружила себя посреди рассказа, переживающей и грызущей ногти от волнения
ну а хули!кхм... в смысле, я ооооочень старался))) рад, что понравилось.-
-
11.11.2016 в 23:15и двумя жгучими, беспощадно красивыми солнцами над головой
дьяволовыми глазами
несвятой покровитель
Никаких детей. Когда ты сгоришь, ты не будешь ни за кого отвечать – а это то, что не только держит, но не оставляет даже в сновидениях в покое. Гребаное чувство ответственности за тех, кто уже рядом.
Огромное спасибо за свой, но все же happy и end – натура у читателя оказалась циничная, но ранимая))
читать дальше
-
-
12.11.2016 в 01:17-
-
12.11.2016 в 11:58автор, вы как всегда не подкачали, было безумно интересно, в конце чуть не сгрызла все ногти, спасибо за ХЭ
ахах, аватарка прмя в тему выпала) я читаю фик)))
-
-
12.11.2016 в 14:09-
-
12.11.2016 в 18:29-
-
16.11.2016 в 00:36-
-
16.11.2016 в 08:06-
-
16.11.2016 в 11:35и достаточно сильно ненавижу концепт членобаб, чтобы получилось что-то... вот такое. Рад, что пришлось по душе))Lemesos, буду рад отзывам. Разумеется, если прочитанное тоже понравится
-
-
17.11.2016 в 13:48Эпилог тоже порадовал,не как в сказке долго и счастливо ,понимаешь что у таких персонажей только вечный бой,покой нам только снится.
Спасибо огромное за доставленные удовольствие.
-
-
17.11.2016 в 14:16Спасибо за отзыв)
-
-
17.11.2016 в 17:21-
-
17.11.2016 в 18:06Вы мне сегодня полдня им скрасили!
Спасибо за это удовольствие)
-
-
17.11.2016 в 19:38-
-
17.11.2016 в 23:46-
-
17.11.2016 в 23:58-
-
19.11.2016 в 16:16-
-
20.11.2016 в 15:02-
-
20.11.2016 в 17:54-
-
23.11.2016 в 01:40-
-
23.11.2016 в 11:21-
-
23.11.2016 в 12:04Он не уважал рыжую дрянь. Рыжая дрянь отвечала ему полной взаимностью.В некотором смысле у них были идеальные отношения.
Нет в жизни идеала, что поделать.
б*яяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяя я просто не могу
-
-
23.11.2016 в 13:19Рад, что текст пришелся по душе)))